Читать «Работорговец (Русские рабыни - 1)» онлайн - страница 70

-- А во сколько?..

-- Что: во сколько?

-- В котором часу это обычно происходит? -- уже предполагая ответ, спросил Мезенцев.

-- Ну, по-разному... Когда в полночь, когда в два часа ночи, -ответил с удивлением Пеклушин.

-- А музыка громкая?

-- Естественно. А как же иначе?

Пеклушин сквозь затемненные стекла очков потрясенно смотрел на участкового и не мог понять, почему он задает такие вопросы. Он почему-то был уверен, что раз пришел он к нему, а не к соседу, значит, участковый на его стороне.

-- Мне кажется, вы сами нарушаете правила общежития, -- не слишком уверенным голосом попытался Мезенцев укорить хозяина. -- Все-таки после двадцати трех ноль-ноль...

-- Нет такого закона! -- ладонью отсек от себя все претензии Пеклушин.

Мезенцев пролистал его заявления и вытянул один из листков.

-- Вот. Вы же сами пишете: соседи мешают вам отдыхать путем частых ударов по батарее центрального отопления, а сосед сверху ходит по паркету в обуви, как лошадь, и ходит даже после двадцати трех ноль-ноль, что запрещено законом...

-- Где? -- нагло вырвал Пеклушин листок из рук Мезенцева, скользнул по нему взглядом и, скомкав, швырнул в заросли. -- В общем, так: я не для того жаловался, чтобы вы, как участковый, эту пьяноту покрывали. Разберитесь с ними. А у меня каждая минута... Знаете, сколько стоит у меня каждая минута?

Телефонный звонок из зала позвал к себе Пеклушина.

-- Вот видите. И так круглые сутки. Звонки, звонки, звонки... Я вообще удивляюсь, почему никто не звонил целых десять минут.

Он ловко шмыгнул сквозь проем в зеленой стене к выходу. Мезенцев -за ним.

В зале Пеклушин схватил с журнального столика радиотелефон, с хорошо поставленной начальственной хмуростью пробасил в белую трубку:

-- Я вас слушаю, -- и вдруг поплыл лицом, стал мягким и влажным, как пластилин на жаркой печке. -- Ви-и-итюша, это ты?.. Где-где?.. На Канарах?.. Как тебя занесло в такую глушь?.. А?.. Старые кости греешь? Я тут искал тебя по одному делу, но твои люди молчат как сфинксы. Уехал, мол, и уехал... А?..

Что-то неуловимое мелькнуло по лицу Пеклушина. Пластилин затвердел, стал камнем, гранитом. От него повеяло холодом, словно и не человек теперь стоял перед Мезенцевым, а ледяной столб.

-- Не получилось?.. Но ты же обещал?.. Что?..

Пеклушин резко отвернулся, но даже и от его спины, от ровно-ровно подстриженного затылка струился такой холод, что, наверно, если б мог, превратил бы он Мезенцева в айсберг.

-- Неужели ничего нельзя сделать?.. В конце-то концов...

Мезенцев просмотрел оставшиеся заявления: на соседа слева, на дворничиху, на уборщицу. Последний листок оказался вовсе не заявлением, а объективкой на сбежавших малолеток. Пока Пеклушин упорно молчал, слушая монолог своего канарского друга, Мезенцев вновь изучил лица девчонок, потом сложил объективку вчетверо и сунул в карман брюк.

-- Попробуешь уже здесь? -- дрогнул голос Пеклушина. -- А получится?.. Витюша, вся надежда на тебя... Ты меня знаешь... Я внакладе не останусь...

Когда он опустил трубку и повернул лицо, оно было все еще серо-синим, но лед начал оттаивать. И тут же новый звонок не дал ему возможности сразу выгнать Мезенцева из квартиры.