Читать «Работорговец (Русские рабыни - 1)» онлайн - страница 141

-- А кто... меня? -- не понял он лишь одного.

-- Что -- кто? -- начал просматривать на просвет рентгеновские снимки врач.

-- Кто... ну, сюда?

-- Ваш же брат, милиционер... Здоровенный такой... Ширококостный...

-- Шкворец?! -- не сдержался Мезенцев.

-- Может, и скворец, -- задумчиво досмотрел уголок последнего снимка врач и подвел итог: -- Ну что: могло быть и хуже, гораздо хуже... Голова... лишь сильный ушиб, без травм черепной коробки... Позвоночный столб, слава Богу, не затронут... Ребра, что чрезвычайно странно, тоже целы... А вот кости нижних конечностей...

Мезенцев вспомнил страшные челюсти, откусившие их в штреке.

-- Что, нет ног? -- с ужасом спросил он и снова посмотрел на то белое, что лежало на их месте. Попытался пошевелить ими и не смог.

-- Ну что вы! Ноги-то как раз на месте... А гипс мы наложили потому, что... -- пошуршал он снимками и достал два из них, -- потому, что на левой бедренной кости -- трещина, почти по центру диафиза...

-- Чего? -- испугался Мезенцев.

-- Диафиза, -- с радостью повторил врач. -- Это тело длинной кости, а утолщения, то есть эпифизы, у вас не затронуты...

После того, что врач оказался таким умным, Мезенцев уже не сомневался, что быстро выздоровеет. Но тот сам разочаровал его:

-- А вот большие и малые берцовые кости сломаны на обеих ногах... В нижней трети... Но это тоже неплохо. Если бы в первой или во второй, то пришлось бы лежать подольше... И плюсны кое-где размозжены... Фаланги пальцев, впрочем, тоже.

-- Вы говорите: лежать, -- напрягся Мезенцев. -- А долго?

-- Я же сказал: в нижней трети, -- недовольно повторил врач. Ему казалось странным, что кто-то не знает таких элементарных истин. -- Это не самый плохой вариант. Примерно восемь недель в гипсе плюс шесть недель на разработку. У вас кости молодые.

Несмотря на странный комплимент его костям, уважение Мезенцева к врачу сразу пропало.

-- Можна, дохтур?! -- басом спросил кто-то от двери.

-- Что? -- обернулся врач и теперь уже в глазах Мезенцева первратился в абсолютно белого. На месте лица оказался седой затылок, и от этой белизны Мезенцеву почему-то стало еще хуже, чем от могильной черноты штрека.

-- Вы ж обещали пьяток минут, а, дохтур?! -- снова пробасили, и теперь уже Мезенцев узнал Шкворца.

-- Пьяток, говорите? -- помялся врач. -- Ну, ладно. Не больше. Все-таки у товарища старшего лейтенанта милиции сотрясение мозга и его долго мучать нельзя. Понятно?

-- Ага! -- по-слоновьи шагнул в палату Шкворец, на котором неглаженный белый халат смотрелся распашонкой, еле напяленной на младенца.

-- Ох, если б не милиция с вашими вечными тайнами, не пустил бы я вас, -- обиженно поджав губы и объединив этим в единое белое пятно усы и бороду, вышел из палаты врач.

Шкворец внес с собой запах чеснока, печного дыма и еще чего-то неуловимого, горняцкого. Это неуловимое отдавало кислинкой и всегда поражало Мезенцева при его редких приездах из училища и морпеха в родной город. И оттого, что этот же запах струился теперь от Шкворца, Мезенцев вдруг ощутил себя приехавшим в гости. Приехавшим из смерти в жизнь.