Читать «Работорговец (Русские рабыни - 1)» онлайн - страница 135

-- К чему? -- не понял Мезенцев.

-- К вен... венти... вентиляционному стволу, -- еле выговорила женщина. -- Я показала...

-- Зачем?! -- в крике вскинулся Мезенцев. -- Он же уйдет!

-- Не уйдет, -- спокойно ответила женщина. -- Он думал, что там... там... есть подъемная машина... А там ее... нет. Давно сняли... Оттуда не выбраться наверх.

-- Он стрелял? -- не веря в то, что услышанный наверху звук был выстрелом, спросил Мезенцев.

-- Стре... стрелял, -- еле выдохнула женщина. -- Для острастки. В воздух.

Мезенцев бережно посадил ее на дно клети спиной к боковой стенке.

-- Он вернется, -- с испугом произнесла женщина. -- Обязательно вернется. Он как... как... как волк... загнанный... Там, -- показала она в глубь тоннеля, уходящего в черноту, -- там очень душно, там нету вентиляции. Ша... шахта ж у нас была не это... сверх... это, категорийная. Вот... Метана нету. Сказали, что можно не проветривать. Ду-ушно там, ох и ду-у-ушно! Он быстро вернется...

-- Ну и хорошо! -- ответил он на ее предостережение. -- Пусть возвращается... Вы меньше говорите. А как... это... В смысле, как наверх вас отправить?

-- Там, -- показала она на стену, к которой еще недавно обессиленно прислонялась. -- Там тумблер. Два звонка дай... Наверху услышат... Только это... двери сначала закрой...

Мезенцев захлопнул грязные металлические створки, просигналил наверх, и клеть действительно уползла на-гора. Он остался один, совсем один на полуосвещенном рудничном дворе первого горизонта и вдруг остро ощутил свою уязвимость внутри этого света.

Краги сами собой прошлепали по гулким железным плитам, по твердым сланцам, по черным, маслом отливающим лужам во тьму. Шлепая по воде, Мезенцев пожалел, что не взял под вешалкой, как настаивала женщина-стволовая еще наверху, огромные резиновые сапоги, но тут же об этом забыл. Жидкий свет фонарика на каске нащупал приваленную к стене металлическую крепежную стойку, и Мезенцев с облегчением сел на нее, выпростав ноющую ногу. Потом снял каску и схоронил ее за пазухой. Свет исчез, и тут же показалось, что стало труднее дышать, хотя, скорее всего, трудно было дышать с первых минут попадания под землю.

Мезенцев представил, как бредет по штрекам и ходкам к вентиляционному стволу успокоившийся Пеклушин, и только теперь понял, что тот знает устройство шахты. Наверное, и комсомольских секретарей гоняли в свое время под землю воодушевлять забойщиков. Откуда бы он еще знал, что второй выход -- через вентиляционный ствол? Мезенцев и то не знал. Да он и под землей-то был впервые, хотя и вместе с отцом в его рассказах о горняцкой каторге -- сотни раз. Но сколько ни представлял тогда, а все равно представить не мог, что здесь так сыро, душно и одиноко. И еще он вспомнил, что шесть часов смены под землей называются "упряжкой", что лампочка на каске -- "коногонка", и от этих лошадиных терминов сам труд шахтера представился Мезенцеву чем-то лошадиным и каторжным. Легче было пробежать "огневую" полосу в морпехе, высадиться в плавтанке прямо в воду прибоя или прыгнуть с "тушки" на парашюте, чем ковырять уголь в этой тьме. И еще он вспомнил, что тоннель, в котором сидит, называется квершлагом, а от него идет, если он не ошибается, бремсберг, а от бремсберга -- штрек, а от штрека... Он нахмурился, пытаясь вспомнить, во что же переходит штрек, а в уши что-то тихо кольнуло.