Читать «Воровские гонки» онлайн - страница 241

После второй Жора понял, что за все нужно платить. Плата за любовь

- несвобода. Он выбрал свободу и обходил девок десятой дорогой.

Жанетку он слишком долго воспринимал как друга. Как бесполое, хоть

и красивое существо.

И только сейчас, зачем-то сняв с нее блузку и лифчик, с удивлением ощутил, что она ему безумно нужна. Топор, если бы он

воскрес, стал бы теперь врагом. Он не хотел отдавать ее Топору. Даже мертвому.

Губы сам целовали плечи, ключицы, груди, розовые соски. Он не знал, что такое блаженство - целовать женские соски. У первых двух он их даже не помнил. У них словно и не было ничего на груди.

Губы не просто целовали, а пили. Как молоко в детстве. Как сок жизни, без которого все остальное - смерть.

Левый сосок неожиданно стал соленым. Он вскинул голову и горячечными глазами впился в ее залитые влагой глаза.

- Не плачь... Жанетка, милая, не плач. Ты...

И с яростью, всколыхнувшей его всего изнутри, понял, что ему мало сосков. Она должна была теперь принадлежать ему вся, абсолютно вся.

- Не надо, - прочтя его мысли, вяло произнесла она.

Ее руки на секунду посопротивлялись, но как-то лениво, нехотя. Руки словно перешли на его сторону. Вместо того, чтобы и дальше отталкивать его, они принялись стягивать с Жоры Прокудина рубашку.

Он сорвал с нее последнее, что было чужим, совсем не относящимся к ее телу, швырнул это к окну, и оно пыхнуло светом. Осень умерла, уступив место лету. Солнце прорвалось в комнату, желтым легко по телу Жанетки, и он чуть не задохнулся от восторга. Он никогда не думал, что женщина так восхитительна.

- Я... я... я люблю тебя, Жорик, - неожиданно выдохнула она. - Ты... ты не знаешь, а я всегда... Я бы уехала из Горняцка, если бы не любила. Ты... ты...

- Правда? - онемел он.

- Да... Толик... он был другом, - все-таки ворвалось в комнату странное и страшное "был".

Но это уже произошло не в той комнате. Той, осенней, уже не существовало. Солнце сожгло ее.

- Я его... как ребенка... любила как глупого ребенка... А ты...

ты... ты... такой умный... Тебя только подправить и ты...

- Како-о-ое у тебя те-е-ело!

- Оно твое...

- Все?

- Все...

- И эта кожа, - понюхал он живот у пупка.

- И кожа...

- И ножки.

- И ножки... И все, все, все... Все твое...

- И главное - мое?

- Все... Все до капельки - твое...

- Я... я хочу главное...

- Бери, - по-будничному сказала она, и Жора Прокудин на время перестал быть Жорой Прокудиным.

Так всегда происходит, когда боль переходит в радость, а радость - в наслаждение, а наслаждение - в усталость, а усталость - в новую жизнь...

Тишина.

Точки пыли в желтой полосе света. Сладкий запах пота.

Ощущение победы.

Нет, не над женщиной.