Читать «Воровские гонки» онлайн - страница 131

- Как тебя зовут-то?

- Вот видите! - обрадовался он. - Врываетесь в дом к незнакомому человеку, не разобравшись связываете его...

- Так как зовут?

- Поликарпом.

- Хорошее имя. Знаешь, что по-древнегречески означает?

- Не-ет.

- Поликарп - это "многоплодный"... Видно, много ты чего наплодил в жизни. Гвидонов - не твой сын?

- А кто это?

Мужика спас загар. И напряжение, с которым он отрывал голову от верстака. Они замаскировали красноту, ударившую по коже. Гвидонов был его племянником. Точнее, внучатым племянником. Но любил он его как сына. Наверное, потому что на самом деле Поликарп оказался вовсе не многоплодным. Три жены было у него. И ни от одной он не нажил ребенка. Когда ушла третья, он почувствовал, что норма выработана, что он устал от семейной жизни, что шестьдесят два года - не шутка и что пора наконец-то оставить память о себе.

Поликарп, бывший бухгалтер портовой таможни и бывший бессменный

секретарь партбюро этой же таможни, не знал, что на Земле

бессмертны вовсе не порты, таможни, деньги и вовсе не идеи, а

только две вещи - слова и цифры. Он решил, что его обессмертит

лишь памятник. И начал сооружать за сараем, в тени абрикосовых деревьев, монумент. Сейчас уже был возведен пьедестал - мрачный серый цилиндр двухметровой высоты.

Самой большой тайной Поликарп считал то, что он изваяет на памятник. Даже племяшу он не раскрыл тайну памятника.

Поликарп хотел увековечить... советский металлический рубль. С профилем Ленина на аверсе. Как бухгалтер и финансист с тридцатисемилетним стажем, Поликарп был твердо уверен в том, что все беды ринулись на нашу страну, когда исчез из оборота металлический рубль. Те желтые, плохого сплава таблетки выпуска девяносто второго года, на которых отчеканили номинал одного рубля, он за деньги не считал.

На открытие памятника он предполагал созвать журналистов со всего мира. При этом само открытие должно было состоять не в сбрасывании белой материи, как это делается обычно, а в падении забора, ограждающего монумент. Пыль, поднятая досками, медленно и величественно осядет на ботинки журналистов, и они воочию увидят символ стабильного государства твердый рубль.

- А мофет он того... их шементом шалил? - подал голос из угла Топор.

- Цементом? - обернулся Жора Прокудин. - Ты про ту глыбу, что в огороде?

- Ага. Однофнашно...

- Пошли, проверим!.. Где у тебя кайло?

Поликарп опять вскинул голову. В глазах потемнело, и он еле выжал из себя:

Товарищи, умоляю, не трогайте постамент!

- Какой постамент? - не понял Жора Прокудин.

- Не ломайте бетонную отливку! Это так важно! Там такая сложная была опалубка!

- О-о! Я ф говогил! - радостно спрыгнул с бочки Топор. - Пошли шушить!

- Да нет у меня больше мешков! Нет! Нет! Нет! - остановил парочку в двери сарая Поликарп.

- А где они? - обернулся Жора.

Уплыли... Морем... Их больше нет у меня... Я не знаю тех, кто хранил их у меня, - попытался он спасти племяша. - Просто они как-то пришли, попросили посмотреть за грузом... А мне что? Трудно, что ли? Они же заплатили за хранение...