Читать «История власовской армии» онлайн - страница 67

Однако советское правительство сочло все же необходимым сделать вид (вероятно, с оглядкой на Великобританию и США), что в обращении с военнопленными оно придерживается если не Женевской конвенции 1929 года, то хотя бы Гаагской конвенции 1907 года{277}. Так, в ответ на инициативу Международного Красного Креста (МКК) 27 июня 1941 года Молотов заявил о готовности на основах взаимности пойти навстречу предложениям об обмене списками военнопленных{278}. 1 июля 1941 года Совет Народных Комиссаров СССР издал Положение о военнопленных, находящихся в СССР, вполне отвечающее духу Гаагской конвенции{279}. 17 июля советское правительство официально сообщило в ноте государству-протектору Швеции, что оно считает обязательным соблюдать, на основах взаимности, условия Гаагской конвенции{280}. Эти заявления вкупе с расплывчатым заявлением Вышинского от 8 августа 1941 года{281} еще и сегодня приводятся в некоторых публикациях как доказательства готовности советского правительства "положить в основу обращения с военнопленными обеих сторон принципы гуманности"{282}.

В действительности советская сторона не проявила ни малейших намерений уважать международные нормы. Об этом свидетельствует обращение с немецкими пленными, которые официально представлялись не иначе как "бандиты" и "звери". Не менее 95% военнослужащих вермахта, попавших в советский плен в 1941-42 гг., были убиты при сдаче в плен или погибли несколько позже{283}. Не имело советское правительство и серьезных намерений обеспечить советским пленным условия, оговоренные Гаагской конвенцией. С самого начала оно категорически отказалось выполнять важнейшие пункты конвенции (обмен списками пленных, доступ в лагеря представителей Красного Креста, разрешение на переписку и посылки) и больше к этому вопросу не возвращалось. Оно игнорировало все усилия МКК, который, ссылаясь на советские заявления, пытался достичь соглашения или хотя бы встречи в Москве{284}. (Заметим, что аналогичные попытки предпринимались также во время войны с Польшей в 1939 году и советско-финской войны 1939-40 годов и тоже безрезультатно.) Уже 9 июля 1941 года МКК сообщил советскому правительству о готовности Германии, Финляндии, Венгрии и Румынии обменяться списками военнопленных на взаимных началах. 22 июля согласие на это дали также Италия и Словакия. 20 августа 1941 года в МКК был передан первый немецкий список военнопленных. Аналогичные списки передали МКК и другие страны - Финляндия, Италия, Румыния. Списки были доставлены в советское посольство в Анкаре, указанное Молотовым в качестве передаточного пункта. Однако советская сторона даже не подтвердила их получения, не говоря уже о соблюдении принципа взаимности{285}. Именно это обстоятельство дало Гитлеру желанный повод задержать назначенную на начало 1942 года передачу списка 500 тысяч советских военнопленных, за который отвечали Управление иностранных дел, ОКВ и министерство пропаганды{286}. Не понимая упорного молчания советского правительства, МКК, в надежде устранить мнимые недоразумения путем устных переговоров, пытался через различные каналы, такие как советские посольства в Лондоне или Стокгольме, получить согласие на отправку в Москву делегата или делегации. Но ответа на неоднократные запросы не последовало{287}. Та же участь постигла и предложение МКК об организации посылок советским военнопленным в Германии: Советский Союз не отреагировал на запрос из Женевы. Все параллельные старания государств-протекторов, нейтральных стран и даже союзников добиться соглашения по вопросу о военнопленных не вызывали в Москве ни малейшего отклика. В начале 1943 года МКК был вынужден в официальном послании советскому правительству напомнить о заявлении Молотова, сделанном 27 июня 1941 года, констатируя одновременно, "что МКК с самого начала военных действий практически безрезультатно предлагал свои услуги". Но и это ничего не изменило. Об оценке СССР работы МКК в годы войны говорит тот факт, что в 1945 году находившаяся в Берлине делегация МКК "внезапно" была отстранена от работы и без всяких объяснений вывезена в Советский Союз.