Читать «Трое суток из жизни оперуполномоченного» онлайн - страница 23

– Трясет, – радостно признался Мартьянов, доверчиво хохотнув, словно надеялся, что ему нальют стаканчик для опохмелки.

– И часто так у тебя?

– Нет, – он приложил руку к сердцу. – Честное слово, только сегодня. И то не из-за себя. Всю жизнь, сызмалетства, привык в бане париться, а в вытрезвиловке без спросу ополоснули холодной водой. Ну, это еще можно стерпеть. А потом-то не под стеганое одеяло положили, а под простыню. Сразу и зачакал зубами, как будто к домовому в гости пришел. Теперь неделю не отогреться, честное слово! Господь спас бы от чахотки, а то копыта отброшу ни за что…

– Что ты тут антимонию разводишь, – не выдержал Алферов. – Каждый божий день пьешь.

– Так помаленьку же, Василий Васильевич, только и помуслю стакан, чтобы совсем-то не отвыкнуть, честное слово!

Чернов внимательно следил за ним, видя, как угодливость труса переплетается с хитростью проходимца, которому ничего не стоит прикинуться дурачком, а если не пройдет – расплакаться настоящими слезами. Ему противно было участвовать в этом дешевом спектакле, и он спросил его резко, со строгостью, исключающей всякое пустословие:

– Откуда у вас эти ботинки?

– Чего?! – вылупил глаза Мартьянов.

– Ботинки, которые надеты на вас, откуда, спрашиваю?

– Ах, ботинки!.. Ботинки… Так это же память о производственной деятельности на нашем Нижнесергинском металлургическом заводе, которому я отдал восемь лет своей трудовой жизни! Как ушел оттуда…

– Выгнали за пьянку, – поправил Алферов.

– Что вы сказали, Василий Васильевич? – осведомился Мартьянов.

– Рассказывайте, – подхлестнул его Чернов.

– Значит, как освободили меня там от обязанностей, я сначала их не носил, – показал он на ботинки. И объяснил: – А вот в данный момент маленько обеднял, так что совсем не до моды стало…

– Расскажите о своей выпивке позавчерашней со сторожем галантерейного магазина Епифановым, – не давал ему передохнуть Чернов.

– Обыкновенно.

– Что за причина была?

– Так разве по причинам выпивают? – спросил он, взглянув на Чернова. Но столкнулся с таким холодным взглядом, что поперхнулся и закашлялся. – Как вам сказать? От привычки все у меня: не могу в одиночестве и глотка проглотить, честное слово!

– Врешь, – констатировал Алферов.

– Да что вы меня позорите зазря, Василий Васильевич? Вроде бы на одной улице с вами живем, могли бы знать…

– Потому и говорю, – урезонил его участковый. – На нашей улице ни одной канавы не осталось, в которой бы ты не полежал. И всегда в одиночестве.

– Эх! – обиженно махнул рукой Мартьянов. – Зачем же мешать все в кучу? То, что, бывало, до дому не мог дотянуть, так ведь это от слабого здоровья: всю жизнь на тяжелой работе, надорвался уж. А что бы…

– Так расскажите все-таки о пьянке с Епифановым, – остановил его Чернов.

– Выпили, да и все. Давно не виделись, чего тут объяснять?

Мартьянов при разговоре поглаживал все время свои коленки, словно они болели у него. И вдруг Чернов заметил, что рука у него поранена.

– А где вы поранили руку? – спросил сразу же.

– Там же и поранил, у Епифанова, – ответил Мартьянов машинально, не вникая в суть вопроса.