Читать «Три яйца, или Пистолет в задницу» онлайн - страница 14
Виталий Ханинаев
Рефрижератор спереди меня,
еще рефрижератор позади.
Нажал на тормоз, кто был спереди меня,
нажал на скорость, кто был позади.
Нога к ноге, рука к руке, плечо к плечу.
Я не хочу, я не хочу, я не кричу.
Не хохочу, молчу, лечу я в мир иной,
и слышу, как вампир хохочет надо мной.
май 1981
МУЖЧИНЫ И ЖЕНЩИНЫ
(монолог историка без степени)
Вите Соколову
Вы мне не поверите, но в бочке Диогена
с женщиной продажной общался Диоген.
Он в экстазе бешеном сосал ее колено,
а она водила языком по его ноге.
И вы навряд ли знаете, что не напрасно
камень
на гору тащил Сизиф, он не был дураком.
Камень - повод, а причиной
сексуальный пламень
к женщине, на той горе стоявшей нагишом.
И как бы вы не плакали, и как бы не ревели,
и как бы не хотели вы найти себе жену,
все в России женщины выходят на панели,
и тоску в постели глушат, как в морях треску.
Это не известно вам, но я-то знаю точно,
что всесильный римлян царь
Кай Юлий Цезарь
утром пил, сношался днем и извращался
ночью...
Но не думайте, что так бывало только встарь.
И вы, возможно, слышали, как жил
Распутин Гришка,
и вы, возможно, видели "Осень",
русский фильм.
Но, как жил австриец Фрейд, вы не прочтете
в книжках,
и вам не покажут фильм швейцарский
"Селяви".
И как бы вы не плакали, и как бы не ревели,
и как бы не хотели вы кого-то взять в мужья,
все мужчины на Руси кобели с колыбели,
и приятным исключеньем не являюсь я.
На кровати после нас, как на поле боя,
чем же отличаемся мы от татар-монгол?
Слепо следуем во всем "комиксам",
"плейбоям",
и кощунственно плюем на святых богов.
Вот если вы отыщете мне чистую невинность,
за которой в дым, в огонь, хоть в веревку
лезть,
я в себе доистреблю банальную зверинность,
и отдам той девушке все, что только есть.
А пока известно всем, в Москве, да где,
неважно:
в Нальчике, Алма-Ате, Могилеве и Баку...
Все мужчины - подлецы, а женщины
продажны!
Все они - животные с хвостами на боку!
май 1981
ОНА УШЛА
Мне вспоминать про это скверно,
но время скверность изжило.
Она была мне биксой верной,
и без нее мне тяжело.
Ее любил я, как мадонну,
как Мону Лизу. Видит Бог,
любовь хранил я, как икону.
Хранил, и все ж не уберег.
Она была, как первоклассник,
во всем послушная всегда.
Я ей про жизнь свою плел басни,
она ж не лгала никогда.
Она ко мне в постели жалась,
что было сил, что было сил.
И в магазин сама бежала
за водкой, хоть я не просил.
Она была нескладной вроде,
но как княжна, была нежна.
И в обществе, и при народе
она была мне, как жена.
Ее носил я на ладонях,
не клял за прошлое, не бил.
Но вот, однажды, я не понял,
не разобрал и оскорбил.
И на душе моей противно,
и гнусно так, жизнь не мила.
Она ушла. Как примитивно
звучат слова: она ушла.
Мне вспоминать про это больно,
и время боль не изжило.
Она вновь стала биксой вольной,
но без нее мне тяжело.
июнь 1981
МИМЫ
Мы - мимы!
Живем по канонам пантомимы!
И наши законы непоколебимы,
и наши обязанности ощутимы,
но наши права едва уловимы,
и наши дороги непроходимы,
и красноречивые жесты бьют мимо,
и слово толковое необходимо!
Мы - мимы!
Горланим У Р А,
хоть в кармане дыра,
со светом смешав темноту.
Мы бьем комара
острием топора
