Читать «Ежевика, святая обитель» онлайн

Елена Хаецкая

Ежевика, святая обитель

из «Эльбейского патерика»

Зеленоватый вечерний свет заливал ежевичную поляну. Спелые ягоды, каждая размером с кулачок мотылькового сильфа, поблескивали гуталиново – запускай в них зубы да чавкай. Разумеется, делать этого было нельзя: мириады шипов усеивали туго сплетенные стебли. Между ними могли попадаться и ядовитые – такие, что рука после укола раздувается наподобие полена, деревенеет и приблизительно через месяц покрывается шершавой корой.

Поэтому человек по имени Хеддо надел высокие деревянные башмаки, а руки озаботился защитить рукавицами из жабьей шкуры. Жабы здесь, на юге Люсео, водились не чета северным: шкура девяностолетней, к примеру, красной пупырки не брала и арбалетная стрела. Зато ценились они на вес золота.

Осторожно переходя от ягоды к ягоде, человек снимал их и складывал в корзину, отделяя одну от другой кусочками тонкой коры.

Что сказать о Хеддо? Возможно, изрядной поспешностью было назвать его «человеком». Сейчас он чуть меньше человека – очень молод и отдан служителю богатого бога, обитателя чащи и владыки ее; а спустя сколько-то лет, если сам выйдет в служители бога, станет ощутимо больше, чем обычный человек.

Леса на юге Люсео такие: нет им ни конца ни края, и все тянутся за зеленоватыми лучами всегда убегающего солнца рыжие и желтые смертоносные болота, и темные густые чащобы, и торжественные, как столица, корабельные леса с янтарными слезоточивыми стволами. А где-то там – по правде сказать, везде – обитает божество, лохматый темный конь с острым рогом. Он ест сырое мясо, он громко стонет над болотами, он следит отовсюду недобрыми жадными глазами. Кому что в жизни досталось; служитель служит рогатому богу, а Хеддо служит служителю.

Служителя зовут Финдан, только это не настоящее его имя.

Что еще сказать о Хеддо? У него черная кожа и длинные руки, глаза у него синие, а волосы белые. На юге Люсео это признак красоты.

А вот второй человек на ежевичной поляне – он другой. Он не с юга Люсео, он северянин, и потому лицом он светлее, а волосами темнее, в лучах заката выглядит почти зеленоволосым.

– Ух! – сказал Хеддо, завидев на краю поляны незнакомца, и шарахнулся в сторону.

– Это что, съедобные? – спросил чужак как ни в чем не бывало и занес уже над поляной ногу, собираясь ступить на ежевику.

– Стой! – крикнул ему Хеддо, а когда незнакомец замер – все так же на одной ноге, уподобясь разбуженной цапле, – пояснил: – Сдохнешь.

Незнакомец, как показалось ему, с облегчением вздохнул и отступил на шаг. Теперь, когда оба они остались живы, нужно было обменяться какими-нибудь именами, и северянин сразу назвал свое:

– Этихо – так меня называй.

Подумав, Хеддо сказал так:

– Я служитель служителя, а звать меня Хеддо. Здесь ежевика – смотри, есть и розовая, не только черная, а где розовая, там и ядовитая.

– Я этого не знал, – молвил Этихо.

Они устроились на краю ежевичной поляны и разделили вечернюю трапезу. У них с собою оказались черные и белые хлебцы, и мягкий сыр, и зеленые яблоки, и жесткие пупырчатые груши, которыми можно утолить жажду лучше, нежели даже пивом, только надо, чтоб были холодные.