Читать «Россия ментовская» онлайн - страница 73

Во всех больших и малых городах, в самых отдаленных уголках царила напряженная и тяжелая атмосфера. Над всеми проявлениями жизни нависло невидимое, но грозное и вездесущее ГПУ. Это учреждение разрослось, распухло до невероятных размеров, и нити его связей пронизывают толщу населения по всем направлениям. Буквально нельзя никогда знать, разговариваешь с человеком или имеешь дело с агентом ГПУ. Этой колоссальной организации нужно себя оправдать и обеспечить, а потому она начинает придумывать и разоблачать разного рода заговоры и злоумышления. Шпионство делает невозможным никакое восстание, потому что теперь никто не может доверять другому. Всякий новый заключенный ГПУ приглашается сделаться шпионом.

По закону исторической справедливости самые ярые стражи революции в конце концов были уничтожены своею же сменой, которую, в свою очередь, пожрала очередная поросль, и т, д. Апофеозом всего этого явился тридцать седьмой год, когда сметены были все те, кто особенно много потрудился в деле становления новой системы и кто уже успел занять почти все ключевые посты в этой системе.

Много можно говорить об этом времени, но многое, впрочем, уже и сказано. Существенно во всем этом то, что система не только уничтожала и изолировала так называемых врагов нового строя, но и в полной мере использовала их труд на стройках народного хозяйства, в основном в отдаленных областях государства. Происходило почти то же самое, что и в петровские времена огромные массы народа насильственно переселялись в Сибирь, на Дальний Восток, в Среднюю Азию, на Север и осваивало эти обширные территории.

К 1930 году система действовала уже в полную силу, а к следующему году образовалось Главное управление лагерей - ГУЛАГ. Трудно перечислить лагеря, входившие в это управление, - Сибирский, Карагандинский, Дальневосточный, Байкало-Амурский, Беломоро-Балтийский, Среднеазиатский, Соловецкий, Архангельский, Ухтинский и т, д, и т, д. ГУЛАГ стремительно расширялся. К середине тридцатых годов число заключенных составляло около полутора миллионов человек, а к началу войны более двух миллионов.

Следует отметить, что в эти же годы, когда основная масса заключенных рвала жилы в лагерях и колониях, существовали тюрьмы, где заключенные могли спокойно ходить из камеры в камеру, свободно общаясь, читая книги, писали письма без ограничений, играли в волейбол во дворе, а в самих этих дворах росли фруктовые деревья и цвели на клумбах цветы. Здесь содержались так называемые "незаконно репрессированные" - бывшие революционеры, уцелевшие к этому времени, - меньшевики, эсеры, троцкисты.

В двадцатые же годы появились так называемые "тройки" - вначале открытые, с известными фамилиями, а потом - анонимные. В камеры заключенным приносили бумажку для росписи (ее сразу забирали) - это был приговор. Так решала "тройка" ОГПУ, в 1934 году переименованная в Особое совещание НКВД (ОСО). Фамилии "троечников" ОСО были неизвестны, но в областях и автономных республиках членами "тройки" были секретарь обкома, начальник областного управления НКВД и прокурор области. А в Москве правила "двойка" - министр внутренних дел и генеральный прокурор. Как пишет А. И. Солженицын, "неудобно же было Иосифа Виссарионовича звать третьим".