Читать «Сириус транзитный» онлайн - страница 4

Душный, чуть отдающий гнилью запах влажного воздуха был одним из самых ранних воспоминаний Барри и куда ярче зрительных образов, которые память сохранила поблекшими и искаженными, словно в кривом зеркале. Лицо матери--расплывчатое светлое пятно,--согбенная фигура деда, седые пучки волос, бахромой свисающие из-под шляпы... Квартира--обшарпанные стены, кровати, холодильник, телевизор. А вот это он помнил лучше всего: закругленный четырехугольник экрана, вечное мельканье пестрых кадров, причудливые перескоки с ближнего плана на дальний и наоборот. Долгие дни, они с Гасом на куче подушек, в руках у брата блок дистанционного управления, он определял, что смотреть. Драки, стремительно мчащиеся автомобили, всадники, индейцы, астронавты, яхты на синей глади моря, космические корабли среди звезд, солдаты, преступники, вспышки дульного пламени, кулачные удары, мертвые тела... Гас мог часами сидеть, уставясь на экран, держа пальцы на клавишах, он готов был день и ночь следить за всеми этими событиями, ему хотелось движения, и он не переключал на другой канал, пока на этом что-нибудь происходило, пока люди бежали, сражались, падали... Едва лишь обстановка на экране менялась--начинался разговор, любовная сцена,-- Гас, не медля ни секунды, пробегал по всем диапазонам и в конце концов опять ловил приключение, волнующую жизнь, которая существовала где-то вовне, вне их пространства, вне их времени, но все-таки существовала-- в воображении авторов, на миллионах экранов, в головах зрителей.

Барри был еще инертнее Гаса. Он смотрел все подряд, не вникая в смысл. Гас и тот не интересовался сутью происходящего, а уж Барри и вовсе воспринимал лишь мгновение-- вид в заднем стекле, машины преследователей, перекошенные лица, сжатые кулаки, пальцы на спуске. Для него это был калейдоскоп, случайная смена пестрых картинок, переменчивая мозаика из одних и тех же элементов--суровых мужчин, красивых женщин, мотоциклов, гоночных яхт, самолетов. Только позднее он заметил кулисы: роскошь богато обставленных квартир, пальмы на берегу, сказочные кущи в ярких огнях, вулканические гряды чужих планет, межзвездное пространство. Так они сидели до вечера, когда приходили домой родители и гнали их от телевизора, чтобы посмотреть свои программы.

Тогда разжимались клещи, державшие их дома, и Гас украдкой сбегал на улицу. Возвращался он поздно, зачастую грязный, потный, иной раз в синяках и царапинах, но сияющий торжеством, он тихонько насвистывал сквозь зубы, себе под нос. Время, когда Барри поневоле сидел дома, с родителями и дедом, было для него мукой. Он не сумел бы сказать, что именно внушало ему такую тревогу и недовольство: он слонялся по квартире, то и дело лазил в холодильник, чтоб отхлебнуть из бутылки глоток лиморанжа, листал журнальчики, выменянные Гасом в школе,-- комиксы и фотосерии, "Фантомас", "Доктор Но", "Супермен", "Барбарелла" "Кун-фу",-- отирался за спиной у родителей, норовя хоть одним глазком посмотреть на экран, пока они не прогоняли его: "Марш отсюда, это не для тебя". Устав, он ложился в постель, но до возвращения Гаса большей частью не мог уснуть, ждал, вслушивался в тишину квартиры; издалека доносились звуки видео, шаркающие шаги, звон бокалов, потом все затихало, и полоска света под дверью гасла. До чего же медленно тянулось время! Сон иногда вдруг как рукой снимало, сердце колотилось громко-громко, Барри места себе не находил, ворочался с боку на бок, вертелся. И вот наконец скрип двери, тихие шорохи в передней, едва слышное насвистывание: Гас вернулся. Что с ним произошло за стенами дома, в большом мире? Отчего он был так доволен, так миролюбив? В другое время брат часто бывал не в духе и любил покомандовать, а тут совал Барри пачку леденцов или большущую круглую жвачку; с конфетой во рту, освободившись от напряжения, он и засыпал.