Читать «Звёздный хирург» онлайн - страница 95

Инопланетные медики – неуклюжие тралтане-ФГЛИ, крабоподобные мелфиане-ЭЛНТ и все остальные – то наставляли медсестер-землянок, то помогали врачам. Они были изнурены до последней степени и, как правило, не понимали, что им говорят, но сумели спасти, тем не менее, множество жизней. А всякий раз, когда в госпиталь попадала ракета, им становилось немногим страшнее прежнего…

Доктор Конвей не выходил из главной столовой. Поскольку коридоры, которые вели на другие уровни, были или уничтожены, или забиты ранеными, единственному на весь госпиталь старшему врачу приказано было находиться в сравнительно безопасном месте. Без работы он не сидел: в столовую время от времени доставляли тяжелораненых, в основном инопланетян. В определенном отношении Конвею досталась самая большая палата и самые сложные пациенты. Поскольку готовить пищу было некогда, все обходились сухим пайком, поэтому столовую переоборудовали, расставили в ней койки и операционные столы, прикрепив их к полу, стенам и потолку. Пациенты, будучи космонавтами, не испытывали неприятных ощущений из-за невесомости или из-за того, что над их головами – еще один ряд коек. Это было даже удобно для тех, кто мог переговариваться.

Конвей устал настолько, что больше не чувствовал усталости. Взрывы ракет его не пугали, он успел привыкнуть к почти непрерывному скрежету раздираемого на куски металла. Он знал, разумеется, что рано или поздно бомбардировка достигнет своей цели и космический вакуум проникнет в каждый закуток госпиталя, однако мозг его отказывался делать из этого какие-либо выводы. Когда прибывали новые раненые, Конвей осматривал их, действуя машинально, только за счет выработанных практикой рефлексов. Он мало о чем размышлял или вспоминал, а когда вспоминал, то без привязки к конкретному времени. Последняя операция, ради которой ему пришлось принять четыре мнемограммы, была желанным отвлечением от монотонности остальных процедур. Но он не помнил, провел ли он ее три дня или три недели назад, и что было раньше – операция или таран «Веспасиана». Впрочем, «Веспасиан» и все, что с ним связано, приходило Конвею на память довольно часто. Среди уцелевших при катастрофе был и майор Стиллмен. Конвей вырезал его из скафандра и выяснил, что у майора сломаны два ребра и плечевая кость и что он подвергся декомпрессии, в результате чего временно ослеп. С тех самых пор, как его принесли в палату, он расспрашивал о капитане Уильямсоне. А капитан хотел знать, что сталось с его людьми. Упакованный с головы до ног в гипс, он был в полном сознании и сразу же узнал Конвея. Но тот не мог ему помочь, ибо знал по именам далеко не всех членов экипажа, служивших на крейсере.

– Стиллмен лежит через три кровати справа от вас, – сказал Конвей, – а другие раскиданы по всей палате.

Уильямсон поглядел на тех, кто висел в койках прямо над ним.

– Некоторые мне не знакомы, – проговорил он.

Конвей посмотрел на лиловый синяк под правым глазом капитана – при ударе Уильямсон с размаху стукнулся головой о внутреннюю поверхность шлема, – растянул губы в улыбке и буркнул: