Читать «Через три войны» онлайн - страница 30

У делегатов-офицеров были, конечно, свои планы. Накануне нашего отъезда меня и Давыдова вызвал к себе князь Абхазии. Говорил он с нами мягко, отеческим тоном. Но слова его нам не понравились. Он заявил, что по приезде в Питер мы все четверо первым делом пойдем к военному министру Временного правительства Гучкову и заверим его, что личный состав 5-го Каргопольского драгунского полка исполнен решимости продолжать войну до победного конца, что состояние духа у каргопольцев боевое.

Мы перечить не стали, а когда вышли от князя, Давыдов усмехнулся:

- Боевое-то оно боевое, только в другую сторону.

В общем, мы договорились в пустые пререкания с офицерами не вступать, а действовать по старому фронтовому правилу - осмотрительно, сообразуясь с обстановкой, но помня главное - выполнить поручение наших товарищей однополчан.

Приехали мы в Петроград б апреля по старому стилю.

Столица оглушила нас разноголосым шумом. На вокзале и привокзальной площади юркие мальчишки с кипами газет под мышкой выкрикивали звонкими голосами последние новости.

Немного пообвыкнув и осмотревшись, мы стали прислушиваться к тому, что выкрикивали газетчики. И что же оказалось - эта братва орала в полный голос то, о чем мы не решались говорить вслух, чтоб не попасть на заметку начальству!

- Долой войну! - пищал светловолосый шкет, штопором ввинчиваясь в толпу.

- Долой войну! - вторил другой.

Эти два слова, звучавшие для нас как сладчайшая музыка, сливались в одно звонкое:

- Долой войну! Долой войну! Долой войну!

Чем дольше мы прислушивались, тем больше ликовали. Мальчишки-газетчики провозглашали то, что нам, солдатам 5-го Каргопольского полка, и на ум не приходило:

- Долой министров-капиталистов!

- Мир без аннексий и контрибуций!

"Контрибуция", "аннексия"... Мы, признаться, даже слов таких не слыхали. Но раз "Долой войну", "Долой министров-капиталистов", значит, и это что-то важное, хорошее...

Столкнувшись с богатейшей возможностью получить полную информацию, мы даже растерялись: привыкли на фронте, что газета в окопах - целое событие.

Когда наши офицеры вышли из вагона первого класса и присоединились к нам на перроне, мы с Давыдовым уже держали под мышкой по охапке свежих газет.

Князь Абхазий, поглядев на наши сияющие лица, поморщился, как от зубной боли.

- Сейчас - прямо к министру, - заявил он, - а газетами займетесь на досуге!

Здесь на вокзале мы были равными, не то что в окопах, и я решительно возразил:

- Нет, сначала в Петроградский Совет.

Князь криво усмехнулся:

- Кто тут старший? Или прикажете считать, что вы больше не солдаты, а я не ваш офицер?

Тон его подействовал, сказалась привычка к беспрекословному повиновению офицеру, и мы с Давыдовым молча последовали за Абхазием.

Войдя во дворец, невольно оробели: после окопной грязи непривычным казалось его великолепие да и трудно было еще нам, крестьянским парням, преодолеть робость перед барскими хоромами.

В приемной министра князь Абхазий пошушукался с адъютантом, потом отозвал нас в сторону и сказал шепотом: