Читать «Ганнибалы (глава из романа)» онлайн - страница 6

Гости смеялись.

Ее муж был человек святой жизни, рассказывала она в третий вечер, он от святости и умер. Каждый день к нему собирались монахи, читали евангелие и устраивали споры о вере, иногда дрались между собою. Даже турки считались с ее мужем и, может быть, боялись его. Уважение было всеобщее. Однажды две золовки вздумали обидеть ее, и ее муж приказал им в наказание таскать друг друга за волосы. Они таскали, таскали и под конец очень озлились друг на друга. Женщины там, на юге, гораздо хуже логонских. Она всех затмила красотою. Там женщины далеко не бедные доят коров! То, чего здесь, в Хамассие, не принято даже у служанок!

Гости смеялись и удивлялись такому неприличию.

И сам бахарнегаш и гости знали, что ничего этого на самом деле не было, но одновременно все верили, что было; иногда бывает такая странная и богатая жизнь, о какой рассказывала эта красавица! Бывает! Она, может, и не так далеко жила отсюда. Кой-кто слыхал о ее муже; может быть, он и не был так богат. Но ее муж умер, вот она вернулась домой, и все это интересно и правдоподобно.

На четвертый вечер она захотела плясать в память мужа. Все было обставлено прилично. Были приглашены монахи с гор, из соседнего монастыря св. Бицена и другого - св. Михаила. Они отслужили обедню с музыкой и пляской и остались на вечер - посмотреть, как будет плясать дочка бахарнегаша.

Все взрослые сыновья, войдя, стали на колени и поцеловали колено отца. Но он не ответил им, даже не махнул рукой. Монахи вели остроумный спор, а шут предлагал им забавные вопросы. Они, увлекшись, рассказали, как жил человек в городе Ансуме и захотел разбогатеть; он пошел к колдунье Марит и спросил ее: "Как мне разбогатеть?" Колдунья сказала: "Опои своего отца водкой или зельем, потом зарежь, вынь печень и съешь ее". Тот так и сделал. И разбогател. Пошел к отцу нашему Самуилу и пожертвовал довольно много денег на монастырь, спросил, как покаяться.

Тут в покое стало тихо. Сыновья жадно смотрели в лицо монахам, приоткрыв рты. Бахарнегаш оттолкнул кувшин с водкой и всматривался в сыновние лица, в их выражение. "И Самуил, наш отец, пчела пустынная, сказал: "Пусть грешник покается, предпримет паломничество в Иерусалим" - и простил грешного сына". Тут бахарнегаш сказал хрипло: "Мне больше нравится Габра-Ияссу. Этак все сыновья будут есть печень отцов своих. Такие чудеса следует излагать на священном языке, а не на простом тигринья". Монахи тогда спохватились и добавили, что по пути в Иерусалим грешного сына убили разбойники. Это уж они сказали на языке гез.

Но было поздно. Бахарнегаш сказал хрипло, поблескивая только уголком глаз, что находит великолепным древнее обыкновение - изгонять наследников владетельных домов на гору Гексен. Там они сидели в темнице, за ними наблюдали, пока они не приходили в совершенный разум. А когда отец умирал, призывали к власти того, чей разум был совершеннее. А наследники с буйным и несовершенным нравом из Гек-сена не возвращались. Он, бахарнегаш, осуждает поэтому царя Наода, который отменил этот обычай. Бахарнегаш был человек образованный и любил блестящие примеры из истории. "Обычай сажать до времени наследников в темницу превосходен, - сказал он хрипло, поглядев на сыновей. - Негус Ияссу, который, как слышно, посадил недавно в темницу своего сына, прав в этом отношении. То, что негус любит французов, - это грех, лучше турки, чем французы. Но с сыном он поступил превосходно".