Читать «Сумрачный рай самураев» онлайн - страница 18

Огонь разгорался, подрагивал оранжево-сине-желтыми крыльями, и Голицын легко подпал под его сомнамбулическое влияние, глядел завороженно-нежно, как зомбируемый бандерлог на хула-хуп удава Каа... И уже поток сознания, имеющий свойства течь одновременно во все возможные стороны, начал захлестывать Голицына кольцами и душить не по-детски.

Десять лет в постсоветской России. Десять лет, которые потрясли мир и вытрясли из него душу... Но Голицыну удалось выработать свою систему ценностей, в которой ценность системы равнялась нулю. Сила толпы - в единстве, а сила личности - в одиночестве. Поскольку у сердца есть границы, они всегда должны быть на замке, в отличие, например от ширинки - это другое, святое дело... Трахай хоть королеву, хоть ее кухарку, только не называй это "связью". От связи до привязи - пара движений пальцами.

И вся эта безупречная конструкция отточено-утонченного цинизма рухнула в одночасье. Беда святого грехопаденья настигла его в прошлом году. Помнится, утро было такое приятное, прелестное, прелетнее... Голицын баловался полуторапудовыми гантельками на балконе, пугая могучим торсом праздно шатающихся по небу птиц. И вдруг, не иначе бес попутал карты судьбы, - он бросил взор на балкон дома напротив. Лучше бы он его не бросал... Все равно, что якорь бросил. В шезлонге, раскинувшись в рискованно-раскованной позе, принимала солнечные ванны светозарно-загорелая нимфетка чудовищной красоты. Голицын приветливо помахал ей гантелькой, она улыбнулась и сделала такой выразительно-призывной жест, что будь на месте Голицына граф Дракула, и он бы порозовел от смущения... А была она, между прочим, голой по пояс, в том смысле, что только пояс на ней и был - тонкая, алая бисерная нитка.

От такого радушного приглашения отказываться было бы неприлично, и уже через десять минут он предстал пред зелены очи юной соседки. Выяснилось, что она живет одна в специально купленной для нее родителями однокомнатной квартире. Совместное проживание с предками стало невозможным ввиду обоюдоострой нетерпимости - банальная история.

Имя нимфетка носила несколько старомодное: Ксения.

Ей только исполнилось семнадцать, и поначалу Голицын чувствовал себя гадким Гумбертом, совратителем Лолит, но это быстро прошло. В занятиях любовью Ксения грациозно сочетала пылкость неофитки с опытностью ветеранши Розового квартала, а извращенной изощренности ее эротических фантазий позавидовал бы Сальвадор Дали, если бы он взялся за иллюстрации к Кама Сутре.

В каком-то смысле это был идеальный союз. Никаких обязательств. Только повышенные сексуальные. Дни золотые и алмазные ночи беспробудного, то есть бессонного греха, длились полгода. Голицын, давно отвыкший от рассеянного образа жизни, ощущал себя помолодевшим лет на десять. Ночные клубы, казино, дискачи... Ксюха была тусовщицей неутомимой, и Голицын, как Онегин, за нею "повсюду тащился наудачу", и очень удачно, надо заметить, тащился.