Читать «Высоцкий и его песни - приподнимем занавес за краешек» онлайн - страница 90

Чтобы я привез снохе с ейным мужем по дохе...

В круговерти родственников и заказов, самым невероятным образом трансформирующихся -- растворимая махра, кофе на меху, -- как-то не замечаешь, что сноха -- это жена сына по отношению к его отцу. То есть ейным мужем герой (еще не ошалевший в битве за обладание товарами) назвал собственного сына. Но даже помня откровенную ироничность первой строки (Я самый непьющий из всех мужиков...), невозможно представить такую степень опьянения, чтобы человек своего сына окрестил ейным мужем. Ясно -- снохой он именует не свою невестку, а другую родственницу. Память о родстве сохранилась, но она настолько зыбка, что в слове, засевшем в памяти, реального, живого смысла уже и нет. А ведь герои "Смотрин" и "Поездки в город" -- деревенские жители, и, оказывается, связи с прошлым, родственные рвутся даже в этой среде (менее атомизированной, чем городская, более ориентированной на традиции).

Еще один выразительный пример утраты родственных связей, чувств дает "Диалог у телевизора":

А тот похож, нет, правда, Вань,

На шурина -- такая ж пьянь...

... Послушай, Зин, не трогай шурина:

Какой ни есть, а он родня!

Сама намазана, прокурена -

Гляди, дождешься у меня!..

Пытаясь уязвить мужа, Зина не щадит собственного брата (говоря о нем шурин, она оставляет в тени собственное кровное родство с ним, подчеркивая его "алкогольное" родство со своим мужем). Но что еще важнее, пьяное родство оказывается крепче: пьянчугу защищает не сестра, а другой пьяница, для которого он оказывается роднее собственной жены.

В мире, который предстает перед нами в песнях Высоцкого, разрушение контактов между людьми просто бросается в глаза. Диалоги у него всегда конфликтны, и частенько герой жаждет диалога, который недостижим (по крайней мере в данный момент). Не случайно многие тексты ВВ -- это "письма": "Ты уехала на короткий срок...", "В Пекине очень мрачная погода..." Независимо от отношения к адресату, во всех этих "письмах" прорывается неутоленная жажда общения, прямого контакта. Символично, хотя, наверное, и случайно, что первые ("Не делили мы тебя и не ласкали...") и последние ("И снизу лед и сверху -- маюсь между...") стихотворные строки Высоцкого, при всей разнице между ними, имеют общую черту: это послания "к далекой возлюбленной".

В текстах ВВ мало реальных диалогов, а те, что есть, строго говоря, нельзя даже спорами назвать: двое просто не понимают друг друга, говорят на разных языках -- и в прямом ("Люблю тебя сейчас..."), и в переносном смысле ("Это был воскресный день...", "Сегодня я с большой охотою..." и масса других). Таков и "Диалог у телевизора", в котором диалога-то как раз и нет: он отвечает на ее реплику, а ее новая реплика не связана ни с ее собственными словами, ни с его ответом. Удивительно ли, что одиночество гонит человека в объятья черта:

Слушай, черт-чертяка-чертик-чертушка,

Сядь со мной -- я очень буду рад.

Высоцкий рисует распад, атомизацию мира в сознании своих персонажей. Вообще это впечатление рождается совокупным ощущением от многих песен, но есть и такие, которые демонстрируют результат процесса -- хаос в сознании, когда в одну кучу свалены обломки реальности. В голове одного героя смешались отдых в Крыму, ураган и Кобзон. Другой взволнован: