Читать «Дневники и записные книжки (1909)» онлайн - страница 41

Никогда не испытывал такого сильного желания смерти, спокойного и твердого и радостного желания. Кажется, ч[то] нечего делать здесь. Разумеется, только кажется. Если держат меня здесь, то есть и дело, постараюсь делать его. Ohne Hast, ohne Rast [Без поспешности и без промедления.]. А слава Богу, опять от этого желания смерти стало на душе хорошо.

15 Мая.

Нет, нехорошо. Совсем не хорошо. Оч[ень] нравственно упал. Вчера целый день и вечер б[ыл] плох. Приехал Эйнрот и пришел Никол[аев]. Я им стал жаловаться на свою жизнь. Кроме того, два злые письма - одно от Копыла, другое от крестьянина революц[ионер]а, да еще стихи о земле, всё это совсем победило меня. И куда делась преданность воле Б[ога] и радость того, ч[то] бранят, равнодушие к славе людской и сосредоточение жизни на любви ко всем. Оч[ень], оч[ень] плох. Признак того, ч[то] то состояние б[ыло] преимущественно физич[еск]ое. Теперь физическое худо - и ослабел. Но не сдаюсь и не сдамся. Болезнь опять есть матерьял, над к[оторым] работать. Держаться в неделании во время болезни.

Сейчас вышел: одна - Афанасьева дочь с просьбой денег, потом в саду поймала Анисья Коп[ылова] о лесе и сыне, потом другая Коп[ыло]ва, у к[отор]ой муж в тюрьме. И я стал опять думать о том, как обо мне судят.-"Отдал, будто бы, всё семье, а сам живет в свое удовольствие и никому не помогает",- и стало обидно, и стал думать, как бы уехать, как будто и не знаю того, ч[то) надо жить перед Богом в себе и в нем и не только не заботиться о суде людском, но радоваться унижению. Ах, плох, плох. Одно хорошо, ч[то] знаю, - и то не всегда, а только нынче вспомнил. Что ж - плох, постараюсь быть менее плохим. Сейчас не мог удержаться, чтоб не отослать с досадой Копылову, поймавшую меня, когда я начал писать Дневник. Эйнрот оч[ень] оригинальный и серьез[ный] человек, скромный, простой, глубок[ий]. Таничка занемогла - и на ноги всех докторов, и деньги швыряют, а на деревне мрут от нужды. Да, уехать нельзя, не надо, а умереть все-таки хочется, хоть и знаю, ч[то] это дурно, и оч[ень] дурно. Вчера поправлял статью Револ[юция]... недурно.

4 часа. Писал статью Рев[олюция] слабо, плохо. Оч[ень] слаб. Духом лучше. Да, да, радуйся, когда тебя ругают. Ничто так не загоняет в себя. Написал маленькие письма. Поехал было верхом, вернулся от дождя.

16 Мая.

Вчера вечером пришла почта. Письма незначительные, но в газетах мои письма: священнику и Трегубову. И как пьянице вино, так мне эти письма, и сейчас забота о суждении людей. Должно быть, от того, что я не чувствую уже телесных похотей, я особенно болезненно чувствую тщеславие и не могу освободиться. Вчера, зная, ч[то] письма эти заставят меня говорить про них, подумал, что надо не говорить, особенно при сыне Сереже. Так что и воздержался от тщеславия ради той же заботы о мнении людей, ради тщеславия. Никогда еще так не страдал от изжоги, как вчера вечером и нынче всё утро. Спал хорошо, встал поздно. Человек 10 просителей, я всем отказал, без досады, но можно б[ыло] лучше. Потом пошел в сад поправлять коректуру Нового Кр[уга) Чт[ения]. Очень он не понравился мне. Поправил. Сейчас пью кипяток, но ничего не ем. Записать: