Читать «Дневники и записные книжки (1909)» онлайн - страница 31

2) Если человек ясно только поймет, в чем его дело, и то, что не (Слово: не в подлиннике подчеркнуто дважды) его дело, то для такого человека будут совершенно одинаковой ценности поступки: поступок, к[отор]ый спасет от смерти тысячу человек, и поступок, состоящий только в том, ч[то] человек удержится от злого, осудительного, обличительного слова против человека, обидевшего его. Последствия того и другого поступка и всех наших поступков недоступны, непонятны нам; добрый же, нравственный поступок, если он вполне нравственный, добрый, не имеет никаких других побуждении, кроме добра, не может быть ни больше, ни меньше, все такие поступки равны.

Два мои дела одинаково мучают меня: отказ Жаровой в семенах и проявление тщеславия при показывании карточки с картиной обо мне.

20 Апр.

Сейчас вышел на балкон, и осадили просители, и не мог удержать доброго ко всем чувства. Вчера поразительные слова Сергея: "Я, говорит, чувствую и знаю, ч[то] у меня такая теперь сила рассудительности, ч[то] я могу всё верно обсудить, решить.... Хорошо бы было, если бы я к своей жизни прилагал эту силу рассудительности"), прибавил он с удивительной наивностью. Во всей семье - мужской особенно - самоуверенность, не знающая пределов. Но у него, кажется, больше всех. От этого неисправимая ограниченность. Нарочно пишу, чтобы после моей смерти он прочел. А сказать нельзя. Вчера же получилось в Ру[сских] Ведомостях] письмо к Инд[усу]. Я прочел, с волнением переживая те мысли; и тотчас вслед за нею воспоминания актера Ленского. Не мог не расхохотаться. Так резок контраст. Ездил верхом. Был француз - приятный. Черткова письмо умно, хорошо, но лучше бы не писать. Написал вчера утром о Вехах и письме крестьянина. Нездоровится, голова болит. Хотелось писать вчера. Начал о труде в Детскую М[удрость].

23 Апр.

Два дня не писал. Вчера 22-е. Вечером б[ыл] Никол[аев], читал Кришну. Ездил с М[ихаилом] Сергеевичем] и Таней к милой Гале. Утром читал М[ихаилу] Сергеевичу] о воспитании и поправлял. 3-го дня вечером б[ыл] Страхов, рассказывал об Орлове, играл с девочк[ами]. Утром поправлял о Вехах. О Вехах, кажется, ненужно. Недобро. Оч[ень] тронуло записанное в Кр[уге] Чт[ения] о том, ч[то] с людьми нельзя иначе обращаться, как с любовью. До сих пор не забывал этого, вспоминаю при общении, и оч[ень] хорошо. Разделение себя слабее чувствую. Но чувствую иногда. Всё радостные письма. Нынче оч[ень] нездоровится. Всё утро ничего не делал. Читал Вехи. Удивительный язык. Надо самому бояться этого. Не русские, выдуманные слова, означающие подразумеваемые новые оттенки мысли, неясные, искусственные, условные и ненужные. Могут быть нужны эти слова только, когда речь идет о ненужном. Слова эти употребляются и имеют смысл только при большом желании читателя догадаться и должны бы сопровождаться всегда прибавлением: "ведь ты понимаешь, мы с тобой понимаем это".

Странное дело, рассказы Страхова вызвали во мне желание художеств[енной] работы; но желание настоящее, не такое, как прежде - с определ[енной] целью, а без всякой цели, или, скорее, с целью невидной, недоступной мне: заглянуть в душу людскую. И оч[ень] хочется. Слаб.