Читать «Сполохи (Часть 3)» онлайн - страница 25

Корней осторожно положил книгу на снег, подошел к Федотке, ухватил за ворот и дал по шее крепкого леща. Трудник покатился с крыльца. Свист и гогот смолкли.

- Ну ты, монах, - угрожающе проговорил Хломыга, надвигаясь на Корнея, - ты не замай, а не то знаешь... - И показал обросший рыжим волосом кулак.

- Худо человеку, егда один остается и весь мир против него, - сказал Корней. - А ты бы поведал народу, сколько получил за свою шутку. Отвечай, Сидор, какими деньгами платил тебе поп Леонтий!

- Иди ты к черту, монах, - угрюмо проговорил Хломыга, однако отступил на шаг.

- В судьи записался, - продолжал наступать на него Корней, - но кто ты такой, чтоб судить?

- Уйди от греха, монах... - бормотал Сидор, но было видно, что пыл у него пропал.

Слуги и трудники окружили их кольцом.

- Не вам судить священников, миряне, - звонко сказал Корней, уймитесь господа ради. Вы осквернили храм божий и жилище инока...

- Да что мы его слушаем, - раздался сиплый голос Федотки, - он с Геронтием заедино. Он супротив отца Ильи шел!

- То верно!

- Приспешник Никонов, душу твою!

Корней поднял руку, хотел сказать, что... В этот миг чем-то тяжелым ударило в висок, и все померкло перед глазами...

Толпа отхлынула, оставив лежать посреди двора недвижное тело монаха.

"...А Геронтия, уставщика монастырского, оправдать и признать невиновным, ибо сказил службу Игнашка-пономарь по своей дурной прихоти. Сей приговор вычесть перед всем собором, при братии и при мирских людях, чтоб отнюдь подобному дурну потачки не давали. И от кого какой мятеж учинится, велеть посадить их в тюрьму до нашего указу, ибо по государеву указу велено в обители ведать нам, а не Сидору Хломыге со товарыщи... А Сидора Хломыгу, Гришку Черного, Федотку, по прозвищу Токарь, да Игнашку-пономаря смирить монастырским жестоким смирением, чтоб такого мятежу боле не было и другим людям к мятежникам приставать было бы неповадно. И быть во всем по-прежнему тихо и немятежно..."

Келарь Савватий Абрютин прочитал приговор и кивнул кудлатой головой. Монастырские палачи сдернули с Сидора Хломыги рубаху, бросили его на "козла", прикрутили ремнями руки и ноги. То же самое сделали с Гришкой Черным, Игнашкой-пономарем и Федоткой Токарем.

- Давай! - Абрютин махнул пухлой ладонью. Засвистали батоги, зачмокали по голым спинам мятежников. По-заячьи завизжал Игнашка-пономарь.

- Замолчь, гад! - проговорил сквозь зубы Хломыга.

Падал тихий снежок, капала в пушистый снежный покров темная кровь...

Сильно заболела голова. Придерживая пальцами сползавшую повязку, Корней отвернулся от жуткого зрелища и побрел прочь. Ему повезло: если бы камень попал чуть повыше, то унесли бы его не в больничную палату, а прямо на жальник12. Не зря предупреждал отец Никанор: мало того, что едва не убили, теперь всяк косится, поминая старое. Черт с ними! По крайней мере больше никто не лезет в душу, не набивается в приятели...

- Эй, брат, - перед Корнеем появился нагловатый Иринарх Торбеев, владыка велит тотчас быть к нему.