Читать «Ведомые "Дракона"» онлайн - страница 47

С некоторых пор у нас стало правилом обозначать каждый сбитый самолет противника звездочкой на фюзеляже. Механики и мотористы гордились победами своих летчиков, остро переживали, если на их машинах не было этих знаков отличия. Ведь по звездочкам в известной мере оценивался и их труд.

В таких неудачниках одно время ходил Константин Мотыгин. Старательному и опытному механику не повезло. На машине, которую он обслуживал, летали молодые летчики, причем часто менялись.

- Вот лягу с кинжалом у самолета и никого не подпущу, - горько шутил старшина Мотыгин в разговоре с товарищами. - Буду лежать до тех пор, пока не появится настоящий командир экипажа.

Вскоре его машину принял Иван Федоров, прежний самолет которого был отправлен в ремонт. Мотыгин встретил эту новость без энтузиазма: мол, опять дали временного командира.

Когда Федоров вернулся с первого боевого задания, механик унылым голосом спросил, какие будут замечания.

- Нет замечаний, - ответил летчик. - Машина действовала отлично. - И с улыбкой добавил: - Можешь изобразить на ней звездочку.

- А вы не шутите, товарищ лейтенант? - оживился Мотыгин.

- Конечно нет, - сказал Федоров.

- Вот здорово! - радостно воскликнул механик. - Наконец-то мой самолет попал в надежные руки!

Так Константин Мотыгин стал механиком в экипаже Федорова. Они не расставались до конца войны. Их самолет выработал два моторесурса и ни разу не отказал в воздухе. На нем. появилось пятнадцать звездочек, прежде чем его списали и отправили в ремонт.

Работая механиком, Константин Мотыгин не переставал думать об учебе в летной школе. Но ему удалось осуществить свою мечту лишь после войны.

В феврале боевое напряжение на нашем участке фронта немного спало. Командир полка разрешил мне и Павлу Тарасову съездить в освобожденный Днепропетровск и разыскать родных.

Моя мать, сестра и младший брат раньше жили неподалеку от города, в левобережном поселке Амур. Когда мы добрались туда, то увидели жуткую картину. На месте красивых домов были кучи кирпичей и пепла. Я даже не мог определить, где находилась наша улица. В поселке не осталось ни души. Навести справки о родных было не у кого.

- Пошли, - услышал я глуховатый голос Павла и почувствовал на плече его руку.

Через час мы уже были в другом пригородном поселке - Нижне-Днепровске, где жила семья Тарасова. Он оказался также разрушенным. Там, где стоял дом Павла, мы увидели землянку. Здесь и приютились родители, жена и дочь Павла. Радостной была их встреча. А у меня на сердце стало еще тяжелее, и я пошел бродить по городу.

В Нижне-Днепровском порту не уцелело ни одного складского помещения.

Полуразрушенный металлургический завод имени Коминтерна тоже был мертв. Не дымили трубы, не слышалось звона металла и людских голосов.

Вот бывшая столовая водников... Когда-то мне частенько здесь приходилось обедать. Наверху, на лесах, трудится группа строителей. Подхожу поближе и узнаю в одном из рабочих своего друга детства Васю Дьяченко. Когда я поздоровался с ним, он как-то вяло ответил на мое приветствие и снова занялся делом. Его поведение меня озадачило.