Читать «И все-таки море» онлайн - страница 102

Улыбка даже сквозь слезы полезна для здоровья (полагаю, только что улыбнулся). Если же вернуться к моим теоретическим рассуждениям по данной проблеме, то надо признать, что, деля людей на две категории для объяснения приверженности к пьянке, я проблему, несомненно, упрощал. Хотя, припоминая, какой практический вклад в это дело внес сам, должен признать, что в молодости, видимо, был художественной натурой, ибо в основном напивался от избытка сил и полноты жизни (встречи с друзьями, любовь, хорошее настроение), а в зрелом возрасте духовно иссяк и если изредка "приобщаюсь", то от душевной пустоты, горечи, потерь, болезней (разлуки, творческие неудачи, скверное самочувствие).

Впрочем, сегодня, в середине 90-х годов ХХ столетия, моя страна глушит "горькую" и благодаря заботам правителей. Произведя несложные подсчеты, можно определить, что "поллитрованец", как выражается один мой знакомый, имеет цену трех-четырех батонов белого хлеба, то есть по тарифам начала восьмидесятых - 60-80 копеек...

Глава эта "О хмелю" следует после того, как я поразмышлял о гордой и тяжкой профессии капитанской. Не хочется привлекать в качестве примеров подвиги этих уважаемых тружеников, но опять-таки - не выкидывать же из песни...

В 1952 году я три месяца, поздней осенью, проплавал на небольшом морском буксире. Тогда Северное пароходство было буксирно-лихтерным, так министерство улучшало финансовые показатели. Капитана у нас Федей звали невысокий, кругленький, с абсолютно лысой головой. Я на судне ведал бухгалтерией и по ведомости на зарплату аккуратно удерживал с него 33% максимум выплаты алиментов. Но на "газ" ему оставалось. Стояли мы как-то в Лиинахамаари. Ночь полярная, темнота, холод. Вечером приходит радио из пароходства: бросить выгружающийся лихтер и срочно идти в Мурманск за другим. Я на вахте стоял, иду к "мастеру" - вдрабадан пьяный, спит. К старпому сунулся - не растолкать. Второго помощника все же разбудил: "Помоги только из порта выйти!" Вышли в море, второй ушел досыпать, а я две вахты, восемь часов, вел буксир и разбудил капитана уже в Кольском заливе. Так он мне чуть руки не целовал: "Спас, родной! И без того мне телегу вешают!" Лет через двадцать услышал я другой рассказ про Федю. Он уже в загранку ходил, на отходе из Вентспилса вахтенный штурман приходит будить его: "Лоцман на борту!" Подождал вахтенный на мостике и опять пошел в каюту. Нет капитана. Поискал, а он в шкафу-рундуке стоит, притаился...

Да что там, у меня в загашнике еще десяток историй на ту же тему наберется. Моряки начинают приобщаться к пьяночке в долгих океанских рейсах - кто имеет доступ к крепкому. Или при нудных, затянувшихся стоянках.

Костя так погиб, я его помню еще мальчиком, румяным и застенчивым, на аккордеоне хорошо играл и покорил меня внутренней, природной интеллигентностью. За полгода до смерти пришел в гости, попросил достать учебник по мореходной астрономии: "Планируют на большой теплоход перевести, надо позаниматься!" С удовольствием надписал ему книгу. А он по ошибке выпил, когда запасы вышли, полбутылки проявителя или закрепителя: старпом хранил реактивы в таре из-под бренди.