Читать «Голос из хора» онлайн - страница 58

Попробуйте усомниться в штампе - обида: так на самом деле было (и ведь, действительно, все так и было). Человек с биографией счастлив: все-таки пожил. "Пожил" - как приобрел, накопил. Ему кажется, стоит все это богатство описать своими словами - и получится "великий роман" (не получится).

Штампы - знаки искусства. Верстовые столбы. Следуя ими, жизнь, сама не замечая того, превращается в легенду и сказку.

...Пела скрипка приволжский любимый напев,

Да баян с переливами лился,

И не помню тогда, как в угаре хмельном

В молодую девчонку влюбился.

Чтоб красивых любить, надо деньги иметь,

Я над этим задумался крепко,

И решил я тогда день и ночь воровать,

Чтоб немного прилично одеться.

Воровал день и ночь, как артистку одел,

Бросал деньги налево-направо,

Но в одну из ночей крепко я подгорел,

И с тех пор началась моя драма.

Коль настала беда - открывай ворота.

- До свидания, - крикнул, - красотка!

Здравствуй, каменный дом, мать-старушка тюрьма,

Здравствуй, цементный пол и решетка!

- Простой такой, нескандальный. Смеяться любил, шутить. Померли все.

Кашу опять получаю и заметно поправился, смешно, когда зависишь от мизеров, но это и правильно - понимать легчайшую свою уязвимость, ткни пальцем и нет тебя, все держится на соплях, а как живуч, поди ж ты...

29 ноября 1968.

...Когда стало совсем плохо, я лег на койку и в подкрепление взял у соседа новеллы Эдгара По, случившиеся вдруг под рукой. В рассказе "Низвержение в Мальстрем" мне между прочим встретилось то, что я желал бы услышать, - настолько точно оно поворачивало мысли попавшего в водоворот человека в искомую сторону. Осмелюсь процитировать:

"Можно подумать, что я хвастаюсь, но я вам говорю правду: мне представлялось, как это должно быть величественно - погибнуть такой смертью и как безрассудно перед столь чудесным проявлением всемогущества Божьего думать о таком пустяке, как моя собственная жизнь. Мне кажется, я даже вспыхнул от стыда, когда эта мысль мелькнула у меня в голове. Спустя некоторое время мысли мои обратились к водовороту, и мной овладело чувство жгучего любопытства. Меня положительно тянуло проникнуть в его глубину, и мне казалось, что для этого стоит пожертвовать жизнью. Я только очень сожалел о том, что никогда уже не смогу рассказать старым товарищам, оставшимся на суше, о тех чудесах, которые увижу".

Когда суки положили Пушкина на железный лист и начали подпекать на костре, он прокричал стоявшим поодаль зрителям - фразу, лучше которой я не смог бы выбрать в эпиграф, если бы только счел себя достойным ее повторить:

- Эй, фраера! Передайте людям, что я умираю вором!..

IV

В черном небе - перенесенные с турецкой мечети - четко выбиты серебряный полумесяц и серебряная - рядом - звезда.

Как я встречал Новый год? - листал картинки, вырезанные из старых журналов, подряд, случайные, незабвенные... Спящая Венера Джорджоне, елочная стекляшка, пустышка. Живопись, по всей вероятности, изначально и состояла в окрашивании-очерчивании притягательного предмета, который потому и цветной - совсем не по аналогии с жизнью, наоборот, по контрасту, на ее бескрасочном фоне - приковывающее пятно. Однако эти картинки возвращают мне чувство реального; на них опираешься сознанием и как бы встряхиваешься, пробуждаешься, ясно припоминая, что это и есть действительность, и, значит, ты вроде живешь, а не только снишься себе. В этом смысле цветовое пятно, привлекая наше внимание, радуя глаз, преодолевает безумие бесформенности, небытия и возвещает истинность мира, в котором красота и реальность где-то на высшем уровне сходятся в одной точке. Элементарная красочность, вкрапленная в природу, явленная в искусстве, уже своими простейшими свойствами - задерживать, притягивать к себе, активизировать чувство и ум свидетельствует о том, что процент достоверности в ней выше, чем в серой бесцветности, не оставляющей воспоминаний и готовой рассыпаться, стоит лишь проснуться, подуть...