Читать «Мы были суворовцами» онлайн - страница 72

А был у него еще небольшой сад, а в саду!! Сочные яблоки, груши необыкновенного аромата, сливы, абрикосы, различных сортов виноград. И все отменного качества, самого лучшего вкуса. Особенно славились проновские яблоки- фунтовки огромной величины, нежного тонкого аромата и вкуса. Они год могли лежать в горнице на окне и ничего им не делалось. Редко кто даже из взрослых удостаивался угощения проновскими фунтовками. Все же одному лихому парубку из Атаманской, науськанному его зазнобой, чудом удалось как-то добыть у деда Прона пару фунтовок для своей любушки. Но это стоило ему штанов, разодранных проновским кобелем вместе с телом. Больше охотников "взять анализ" у деда Прона не находилось.

Как-то, накупавшись и лежа на берегу речки, братушка Жора Ковалев мечтательно заметил!

- Эх, попробовать бы проновских фунтовок, робя, вот было бы здорово!

- Да-а, - протянул Федя Грошев, - его кобель тебя так опробует, задницы не соберешь! Ведь знаешь, что случилось с хлопцем из Атаманской? К чему рот разевать зря все равно ничего не получится!

- А что, если все-таки попробовать? - нерешительно предложил я.

- Одна попробовала, да... - хлопцы засмеялись.

- Но можно как-то отвлечь деда... - не унимался я. Нет, кобель не даст подойти к яблоне... - подумал я.

Федя, вдруг привстал, лицо его просветлело: - Робя! Кобеля можно запутать вокруг яблони, а чтобы он не распутался, приставим дедову тяжелую тачку к яблоне, и все будет отлично, фунтовки наши!

Мы хорошо знали дедов баз, что где находится. Яблоня была метрах в восьми-десяти от куреня и вокруг, поблизости, не было деревьев. А отвлечь старика было проще пареной репы: распустить по хутору слух о там, что его, якобы, вызывают в сельсовет по важному делу - и он, как правопослушный, отлучится на часок. В случае провала операции весь грех я брал на себя - все равно послезавтра уезжать домой в Каменск, а там меня дед Прон не достанет. Мы и побежали к сельсовету. Через третьих лиц пустили нашу "утку", а сами в укромном месте, неподалеку от дедова куреня, стали ждать результатов.

На другой день, спозаранку, мы были на своем секретном посту, видели, как дед ходил по базу, затем перевязал своего кобеля из дальнего конца сада под заветную яблоню и ходко зашагал в сторону сельсовета. Мы взялись за дело. Брызжущий от злобы слюною, рычащий лютый пес был мною запутан вокруг ствола яблони. Жора с Федей подкатили дедову тачку к дереву и поставили ее так, что пес не мог вылезти и распутаться.

Уже к полудню хуторское "сарафанное радио" оповестило население о сенсационной новости: у деда Прона "взяли анализ"! А к вечеру мои соратники уже получали каждый свою заслуженную мзду; кто в виде уздечки или налыгача, а то и крепких, увесистых шлепков материнских ладоней. Моя бабуля Оля, узнав подробности этого коварного дела, гневно набросилась на меня, но не била (она никогда не трогала меня даже пальцем), а просто никуда не выпускала меня из куреня до самой ночи...