Читать «Люди или нелюди» онлайн - страница 3

Счастливцы лежали вповалку на полу, тесно друг к другу - ладонь не просунешь. От стены к стене, под нарами, на нарах, всюду - буйное пиршество сна.

Один счастливец не спал, голый по пояс (во как тепло!), освободив дородные и уже немолодые телеса, самозабвенно, с явным наслаждением бил вшей в нательной рубахе, и отсветы качающихся огоньков от плошек хороводились на его лысеющем, без малого ленинском, лбу.

- Эй, ты! Дверь! - крикнул он, отрываясь от рубахи, но тут же подобрел голосом:- Радист! Ты как сюда?..

Я узнал его - дядя Паша из комендантского взвода, постоянно торчал на часах у землянки штаба полка, недавно его вместе с помощниками поваров, химвзводниками, хозяйственниками направили в стрелковую роту. В ротах повыбило людей.

Значит, я все-таки добрался до своих.

- Проскочил ты штаб полка, парень, обратно придется топать. Да это недалече, километра три. Рядом батальонные связисты, от них по кабелю - не собьешься. Покуда лезь сюда, погрейся. - Дядя Паша потеснился.

Наступая на спящих, которые со вздохами шевелились, невнятно мычали и внятно посылали меня по матушке, но не просыпались, я пробрался к нарам и тут же споткнулся о чьи-то ноги. На этот раз спящий беспокойно завозился под нарами и выполз на свет плошек. Передо мной предстал... немец. Щекастенький, сонно розовый, в просторном, сумеречного сукна мундире с бляшкамипуговицами, он жмурился и застенчиво улыбался, словно хотел сказать: "Извините, пожалуйста, что я вас так удивил".

- Что это? - не выдержал я.

Круглая мясистая физиономия дяди Паши раздвинулась в ухмылке:

- Вот обзавелись... Третьеводни, смех и грех, среди ночи с кухней на нашу позицию въехал. Заблудился в степи и - наше вам, здравствуйте. Кашу его съели, самого хотели в штаб, да там нынче не очень-то нуждаются в таких "языках". Вот и прижился... Рад поди, Вилли, что отвоевался?..

Вилли жмурился и улыбался, у него были длинные белесые ресницы, детское простодушие на щекастом лице - лет восемнадцати и того, пожалуй, нет. Мне в тот год едва перевалило за девятнадцать, и я без ошибки, чутьем угадывал - кто моложе меня.

По землянке прошла волна холодного воздуха.

- Эй, Вилли! Якушин пришел, встречай, - объявил дядя Паша, натягивая на себя рубаху.

Приземистый солдат - из-под вязаного заиндевелого подшлемника лишь воспаленные глаза - переминался у входа, примеряясь, как бы не потоптать спящих. Наконец он, втискивая заснеженные валенки между телами, подошел к нам, стянул с головы морозную каску, оказался в ушанке, снял ушанку, остался в подшлемнике, содрал наконец и подшлемник, открыл давно не бритое, чугунное от стужи и усталости мужицкое, обильно губастое лицо.

А Вилли тем временем успел нырнуть под нары, вытащил оттуда объемистый узел, стал суетливо его разворачивать - ватник, плащ-палатка, вафельное, почти что чистое полотенце - и, счастливо рдея, протянул скинувшему полушубок Якушину котелок.