Читать «День седьмой» онлайн - страница 3

Звонцов с раскачкой вышагивал, глядел сквозь сутулые спины артиллеристов в степную даль, глаза запали, щеки обвисли, и рот сплюснут в жесткой складке.

- Фантастика?.. - после тягостного молчания заговорил он. - Не один вы так думаете, Смачкин. Так думают и они: мол, затравленному ли медведю в берлоге заломать охотника - фантастика! Самонадеянное заблуждение. Не медведя обложили, а народ на своей земле. Двухсотмиллионный народ на бескрайней земле, едва ли не самой богатой на планете. Нам есть откуда взять силы, Смачкин. Сказка об Антее отнюдь не фантастика, мы в свое время доказали это Наполеону.

- Вы что думаете, я не верю в силу нашего народа? - возмутился Смачкин. - О том только вам и толкую: если все двести миллионов дозреют до жертвенности, кто устоит перед нами!

- Мы в разное верим, Смачкин. Вы - в "жертвую собой", я - "сохрани себя" для деятельности. Вы рассчитываете на самоотверженную смерть, я - на самоотверженное созидание.

Смачкин передернулся и не ответил.

Ездовые пошевеливали усталых коней, над моей головой качается зачехленный пламегаситель, идут рядом почерневшие люди. А вокруг залитая солнцем, слепящая степь, по ней, куда ни кинь взгляд, всюду кучками солдаты. Отступление... Не первое в эту войну.

Со мной Чуликов. Он несет карабин, как Смачкин автомат, повесив на шею. Карабин гнет его тощее тело, галифе сползли мотней к коленям, тяжелые сапоги отстают от ног. Он все-таки слаб, невынослив, тянет через силу. Но, похоже, сам не замечает усталости - узкое серое лицо сосредоточенно, мохнатые от пыли девичьи ресницы опущены, а ноздри тонкого облупившегося носа вздрагивают, - что-то переживает про себя. Я негромко окликаю его:

- Чулик!

Он вздрагивает, взмахивает ресницами.

- Что?

- Ты слышал Смачкина?

- Слышал. Думаю.

- Считаешь, он прав?

Навесив над карабином жеваную пилотку, он молчит тянет по полынной траве тяжелые сапоги. Смачкин для него и бог, и старший брат. Вряд ли он примет сторону старшего лейтенанта Звонцова. Но что-то медлит Чулик с ответом, не роняет решительное "да".

Наконец заговорил:

- Знаешь, когда я уходил в армию, вдруг вспомнил о моем дяде...

Я сержусь, какое мне дело до его дяди.

- Только не крути, Чулик. Отвечай прямо: да или нет?

- Обожди, не сразу... Мой дядя - инженер-строитель. Очень даже крупный. Только... Как бы тебе сказать, в последнее время его от всего отстранили... А теперь вот стал нужен...

- Ну и что? Я же о Смачкине тебя спрашиваю, не о дяде-строителе.

- А то сообрази - специалисты нужны. В разгар войны. Значит, срочно что-то широко строят. Не карамельные же фабрики, наверняка военные заводы, самолеты выпускать, танки...