Читать «Серебряная подкова» онлайн - страница 150

- Но ведь утверждение такое неизбежно и логично ведет к отрицанию всего внешнего мира...

- Вы так полагаете?

- Не только я. И наш замечательный русский математик Осиповский так утверждает.

- Замечу, отсюда и еще кое-что следует, - неожиданно вмешался в разговор Лобачевский. - Если допустить по Канту, что понятие пространства изначально дано сознанию, то, значит, и геометрические понятия пространства также ничего не имеют общего с внешним миром и не отображают его...

- Зря вы спорите, молодые люди, ведь профессор, безусловно, прав, снова поспешил вмешаться Никольский, хотя профессор никак еще не выразил своего мнения. При этом он отвесил полупоклон в сторону Бартельса, внимательно следившего за разговором, - А вы, - Никольский повернулся к Лобачевскому, - не вполне уяснили себе особый характер геометрии, как науки умозрительной и в своем развитии независящей от опыта. Математические и геометрические построения конечно же являются результатом чисто умственной деятельности ученого, творением его духа, так сказать, чистого разума. Поэтому-то великий Платон учил, что изучение математики отвлекает ум человека от всего вещественного и делает его способным понимать все идеальное.

Никольский еще раз глянул в сторону Бартельса и, почему-то уверившись, что профессор такого же мнения, с апломбом закончил:

- Для подтверждения сказанного достаточно заметить, что математик мог бы по-прежнему умножать богатства своей науки, даже если бы окружающий нас мир исчез.

Лобачевский, внимательно слушавший его, не выдержал:

- Но была бы геометрия, если бы не существовала природа?

Молодой магистр замялся. Но, к его счастью, в этот момент широко распахнулась дверь и на пороге показался высокий сутулый служитель. В руке нес он медный подсвечник с белой свечой, освещая путь на лестнице следовавшему за ним человеку. Войдя в комнату, служитель посторонился дал дорогу довольно полному, изысканно и со вкусом одетому человеку средних лет.

Все поднялись ему навстречу.

- Добрый вечер, господа, - проговорил вошедший, вежливо кланяясь.

Николай заволновался: узнал он гостя. Это был знаменитый академик-астроном Вишневский. Путешествуя по России с целью определить географические координаты некоторых населенных пунктов, приехал он в Казань и сегодня присутствовал на занятиях в университете, где выразил восхищение познаниям Лобачевского, с такой легкостью решившего чрезвычайно сложную задачу "о круговращении".

Академик осмотрел всех присутствующих и, заметив Николая, улыбнулся ему.

На лестнице послышались торопливые шаги. В комнату поспешно вошел Яковкин, а следом за ним, отставший немного, сухощавый господин в синем фраке, с нахмуренным, строгим лицом, окаймленным густыми бакенбардами.

Все переглянулись: погода была ясной, безоблачной, а в руках незнакомца большой дождевой зонтик. Темно-серые глаза его смотрели спокойно и внимательно. Крутой перелом правой брови придавал его лицу выражение задумчивости и печали. Это был вновь назначенный профессор Литтров.

Яковкин представил астронома и познакомил его с присутствующими :