Читать «Мы должны говорить друг с другом» онлайн - страница 7

- Доброе утро, - заискивающе сказал грузин. Костя не ответил, - На, сказал тогда грузин, вынимая, как фокусник, откуда-то из-за спины белую лодочку, - сам гребет, во! - Глаза очередного постояльца смотрели недобро, но поза была уничижительной. Костя даже зубы сжал от ненависти, но лодочку машинально взял. Грузин оживился.

- Нэ тонэт! - Он радостно засмеялся, сбрасывая напряжение, - Мамой клянусь, нэ тонэт. Сам удивляюсь!

Тогда они вдвоем немного попускали лодочку в ванной - шла медленно, пружинный моторчик поскрипывал, а несколько дней назад Костя сдул с игрушки пыль, закрутил пружину - весла, выламываясь, со скрежетом задвигались толчками. Костя вдруг захотел растоптать игрушку, но только бросил ее в мусоропровод: мгновение подержал над зловонной пастью откинутой крышки и выпустил, разжав пальцы.

Он жил давно своей жизнью. Ему было стыдно, что у него такая мать. Чувство это, идущее вразрез с миллионолетним диктатом генов, крови, всего живущего на земле, не осталось для Кости безнаказанным: во всех он видел прежде всего бесчестность, разврат, глупость и лицемерие. И ненавидел. И себя ненавидел тоже. Вспышки беспричинной вроде бы ярости, знакомые ему с детства, пугали окружающих. Костя кусал губы, кулаки сжимал, случалось, и кричал что-то, скалился. После школы "форму 286" ему не дали* - он уже стоял на учете в диспансере. Получить свидетельство об окончании курсов ойкуменского, свидетельство, аттестат, диплом, мандат, ксиву, фирман, ярлык, телегу, пайдцу - все, что угодно, только бы с чистой профессией уехать из города прочь, лучше всего, конечно, в Москву, а там - там, кто знает, может, и дальше - в Будапешт какой-нибудь, Варшаву... Париж... Париж! - это была единственная возможность, вдруг открывшаяся Косте в объявлении с расплывшейся под дождем гуашью.

------

* Медицинская справка по установленной форме (No 286) для поступления в вуз.

------

Несколько месяцев после школы Костя работал вахтером краеведческого музея: зарплата 90 рублей. Иногда приезжали иностранцы - город у них был древний, славный, с кремлем и набережной, музей хороший. Кажется, и ойкуменцы бывали. Сидя при входе за столиком-обрубком, Костя ненавидяще смотрел на их синие мягкие ботинки под чистыми, почти не надеванными, джинсами, на чистые лица, неуловимо отличающиеся от простых лиц вокруг... Не-ет Костя не мог превратить занятия ойкуменским в балаган.

Влетев в квартиру, Костя бросил на стол сумку и схватил с полки русско-английский словарь. Чужие буквы запестрели перед глазами. Тут все было четко, ясно - муравьиный петит русских слов непреложно толковал чужую речь, не оставляя места сомнению Но где взять ойкуменско-русский? Не зная, как разрешить возникшие подозрения, Костя с криком попытался разодрать словарь пополам - не вышло. Мать выглянула из кухни. Когда-то задорное курносое лицо активистки теперь расплылось. К Шуре давно никто не ходил. Сейчас она, приоткрыв дверь, смотрела на сына из-под опухших век.