Читать «Карьера на поприще сексуальной химии» онлайн - страница 7

Брайан Стэблфорд

В течение трех недель эксперимента четыре лаборантки, две машинистки, три секретарши, одна консультант по взаимоотношениям и одна уличная регулировщица были ввергнуты в пучину безрассудной страсти. Джованни вознесся на вершину мира, он упивался своей победой как ученого и как рукотворного Казановы. Оковы воздержания оказались небрежно сброшены. Теперь женщины отчаянно желали заполучить его в свою постель, и он с удовольствием делал им это одолжение. Ему даже удалось справиться с неловкостью, и вскоре проблема преждевременного семяизвержения его больше не тревожила.

Но чувство удовлетворения было недолгим. Потребовалось всего три месяца, чтобы отвращение к себе снова охватило Джованни. И проблема заключалась не только в чувстве вины, порожденном сознанием того, что он обманом заставлял своих партнерш вожделеть себя (хотя и это тяжким грузом лежало на его совести); настоящей бедой стала убежденность, что он не в состоянии ничего дать им в ответ. Он знал, что, сколь бы скомканным ни был тот или иной половой акт, каждая жертва продолжала страстно любить его, но молодому человеку казалось, что он видит, как разочарованы его любовницы в нем и в себе. Они любили его, но эта любовь лишь делала их несчастными. Отчасти потому, что они догадывались, что им приходится соревноваться друг с другом за его внимание, но главным образом, как считал Джованни, потому, что это внимание не приносило им радости.

Между тем мир видел в Джованни образ подлинного Казановы. О нем говорили, как правило, с удивлением. Ему завидовали. Но в собственных глазах он оставался во всех смыслах презренным мошенником. Влюблялись не в него, а в некую органическую слизь, которую он смешивал в пробирке; женщины, ставшие его жертвами, оказывались обреченными на муки ревности, разочарования третьесортного секса и отчаяние беспомощности. Джованни не нравилось выступать в роли массового разбивателя сердец; он был слишком хорошо знаком с горечью и страданием, чтобы получать удовольствие, причиняя боли другим - а тем более женщинам, которые ему нравились и которыми он восхищался.

К тому времени, как в компанию потекли деньги и вдумчивый маркетинг Мелмота, опирающийся на богатейших людей мира, начал приносить дивиденды, Джованни вновь глубоко погрузился в цинизм и депрессию. Он был уверен, что другие способны по полной эксплуатировать его изобретение как средство достижения неограниченных удовольствий - но только не он. Дурак Казанова просто подтвердил собственную убогость. Чаша горечи Джованни переполнилась.