Читать «И это все в меня запало» онлайн - страница 15
Бенедикт Сарнов
В этих гомеровских местах Шлиман вел себя так, словно он и сам был Одиссеем, всю жизнь скитавшимся в далеких чужих краях и вот, наконец, возвратившимся на родину.
Иногда это было трогательно, а иногда даже смешно.
Вот, например, однажды он вошел во двор к какому-то крестьянину, чтобы напиться воды или купить винограду. Вдруг четыре огромных пса с лаем кинулись на пришельца. Того и гляди, они растерзают его! Но Шлиман вовремя вспомнил, как в подобном же случае поступил Одиссей:
Вдруг вдалеке Одиссея увидели злые собаки;
С лаем они на него побежали; к земле осторожно,
Видя опасность, присел Одиссей...
Собаки не тронули сидящего. Точь-в-точь как в гомеровской поэме, на лай прибежал хозяин и освободил новоявленного Одиссея.
В 1869 году Шлиман опубликовал свой первый археологический труд: "Итака, Пелопоннес и Троя. Археологические исследования Генриха Шлимана". Представьте себе, какое впечатление эта книга должна была произвести в ученом мире. Какой-то отставной коммерсант, даже без докторского диплома, с апломбом рассуждает о проблемах, над которыми поседели и облысели сотни ученых голов. И как рассуждает! С какой поразительной беспечностью! С какой легкомысленной самоуверенностью! Мало того, что Гомер для него несомненное историческое лицо. Каждая строчка Гомера представляется ему истиной, не требующей доказательств! С ученым видом знатока этот невежда позволяет себе высказывать такие, например, смехотворные суждения:
"Циклопы, несомненно, обитали на южном побережье Сицилии. Действительно, на берегу моря, возле Катании, можно видеть огромный грот и возле входа в него - мощный обломок скалы тех же размеров, что и отверстие. Неподалеку в море возвышаются две скалы. Это, конечно, грот, где жил Полифем, обломок скалы, которым он заваливал вход в свое жилище, и две скалы, которые он вырвал и швырнул в ту сторону, откуда донесся до него голос Одиссея".
С человеком, который считает легендарного Гомера реальным историческим лицом, допустим, еще можно спорить. Над человеком, который считает реальным историческим лицом хитроумного Одиссея, допустим, можно потешаться. Но что прикажете делать с человеком, который всерьез считает реальным историческим лицом сказочного одноглазого гиганта Полифема, швырявшего обломки скал, которые якобы до сих пор возвышаются в море неподалеку от Катании?
Тут впору только многозначительно поднести палец ко лбу, как это делали во все времена, ведя речь о безнадежных, совсем уже неизлечимых безумцах.
Помимо этих главных безумств, Шлиман совершал еще бесчисленное множество мелких, так сказать, бытовых чудачеств, которые - если собрать их вместе - складывались уже в совершенно несомненную картину безумия.