Читать «Кто стрелял в шерифа (рассказы)» онлайн - страница 13

ИЩИТЕ МЕНЯ В МИССИСИПИ

Дом на западной стороне Нью-Йорка. Двенадцать этажей. Тридцать квартир. Еще одна -- в подвале, где гремит мусорными чанами Сидней -огромный негр, истопник и уборщик, единственный негр, постоянно живущий в нашем доме. Он молчалив, задумчив, порой угрюм. Иногда он играет на флейте негритянские блюзы, но мало кто в доме слышит одинокую тоскующую флейту из подвала.

Когда рыжая дама с третьего этажа выводит на улицу свою собаку, Сидней печально и укоризненно покачивает им вслед головой. Собака приведет хозяйку назад под вечер. Собака потащит даму на поводке через дверь и, тихонько повизгивая, сядет у лифта. Собака не умеет вызывать лифт. Хозяйка тоже, потому что она пьяна. Она будет долго шарить по стенке рукой в поисках кнопки и на что-то жаловаться собаке своим вечно простуженным голосом, пока кто-нибудь не придет на помощь. Собака благодарно и сконфуженно завиляет хвостом, как бы говоря: "Не судите ее строго. У нее погиб сын в автомобильной катастрофе. Добрый шестнадцатилетний мальчик. Мой друг. С тех пор она... Сами видите..."

Мужу этой женщины, худому высокому инженеру с седым ежиком, тоже нелегко. Однажды в лифте я слышал, как он произнес по-русски:

-- Ничего! -- И, заметив мое удивление, пояснил уже по-английски: -Во время войны я две недели работал на сборке американских самолетов под Мурманском. Однажды сломался кран, и мы сказали русским механикам: "Придется подождать, когда привезут новый кран, без него -- капут". Русские потоптались, посовещались, бросили в снег окурки и сказали: "Ничего!" Соорудили из бревен треногу, навесили цепи -- и пошла работа!

Когда самолеты были собраны и настало время попробовать их в воздухе, выдалась пресквернейшая погода. Американские инструкторы сказали: "В воздух нельзя. Опасно. Нужно ждать погоды". Русские летчики поглядели на небо, почесали в затылках, сказали: "Ничего",--и полезли в самолеты. Летали, как боги! Волшебное слово это ваше русское "ничего".

По утрам на ступеньках у почтовых ящиков, обхватив коленки руками, сидит маленькая, как подросток, женщина с узлом каштановых волос на затылке. Она ждет писем. Из Голливуда. От мужа. Говорят, что он актер. Иногда рядом с ней сидит девочка лет семи, дочка, очень похожая на маму. Девочка разглаживает на коленях вырезанный из журнала портрет Мерилин Монро и певуче говорит:

-- Когда мы будем жить в Голливуде...

-- Ни-ко-гда! Я сказала: ни-ко-гда! -- прерывает ее мать. И сердито подталкивает в спину.-- Иди учи уроки!

Из лифта выходит старая располневшая армянка с большими восточными глазами.