Читать «Бедная Антуанетточка» онлайн - страница 5

Бедная Антуанетточка почувствовала, как потная волна смеха больно толкнула ее прямо под комсомольский значок - и совершенно машинально улыбнулась. Они были правы. С историей было покончено. Теперь уже окончательно и навсегда.

"Все ж, дочка, поближе к деньгам - оно спокойнее", - рассудила мама, вымешивая на кухонном столе круглое, окающее тесто для яблочного пирога, и Антуанетточка поступила на бухгалтерские курсы.

Неспешное разрушение большой страны пошло Антуанетточке только на пользу - пару лет она поработала на полумертвом молочном комбинате, еще через пару лет комбинат купил оборотливый олигарх. К тому времени из Антуанетточки получилась почти безупречная счетная машина - идеально исполнительная и равнодушная к итоговой колонке ровненьких черных цифр.

К тому же бедная Антуанетточка не сплетничала и не бегала поминутно на лестничную клетку - делать круглые глаза и обсуждать за сигаретой новую жену олигарха - молоденькую бледноволосую куклу, которая иногда приезжала на комбинат и быстро-быстро проходила коридорами, шурша шелковыми коленками и поглядывая на всех немного испуганными и невероятно живыми глазами. Бедная Антуанетточка не курила. И ей повысили зарплату. Потом еще раз. И - спустя некоторое время - еще.

Этого было более чем достаточно. Даже чересчур. Мама сделала в квартире капитальный и бестолковый ремонт (прощайте, простодушно побеленные стены и пузыри почерневшего линолеума в прихожей!) и даже справила себе мечту жизни - монументальную каракулевую шубу с особым - безумно ценным вальковым завитком. Можно было, конечно, купить что-то посовременнее щипаную норку (искусно собранную из лапок и лоскутков), серого козлика или даже енота. Но именно черный каракуль (полторы тысячи советских крепеньких рублей!) носила, бередя сердца потребителей, директор маминого магазина, мягкозадая стерва с мускулистым бульдожьим ртом - и участь двух десятков дрожащих новорожденных ягнят была решена.

Шубу мама носила чуть ли не с сентября по июнь - хотя ходить в ней особенно было некуда. Мамин магазин одной прекрасной весной превратили в бутик, непрезентабельный устаревший персонал разогнали, и теперь за огромными витринами - среди десятка одиноких одежд - утомленно парила стайка воздушных сильфид. И в неслышном оканье накрашенных ртов, в том, как хищно бросались они на каждого случайного посетителя, было что-то аквариумное, рыбное.

Да. Поэтому шубу приходилось выгуливать только до предподъездной лавочки с пенсионерками и до поликлиники - у мамы поджимало сердце, прыгало давление. "Вот климакс проклятый, - жаловалась она дверце духовки, с кряхтением вынимая из пылающего жерла сковороду котлет и тряся огненными, накаленными щеками, - никакого житья от этого климакса нету... А дура-докторша одно знает - холестерол-холестерол".

Летом - в самую огненную сердцевину дня - бедной Антуанетточке позвонили на работу - в таких случаях почему-то всегда звонят на работу. "Анита Борисовна? - осведомился торопливый, с легким металлическим привкусом, голос. - Ваша мама в пятьдесят второй больнице. Что вы говорите? Да, сердце. Инфаркт".