Читать «Встречи на футбольной орбите» онлайн - страница 46

Я перешел в секцию бокса, организованную при нашем школьно-спортивном кружке. В первом бою со своим одноклассником Борисом Сычевым, имевшим опыт участия в московских любительских турнирах, удар в челюсть поверг меня на помост ринга. Пребывание в нокдауне в значительной степени отрезвило меня от опьяняющих мечтаний стать Жоржем Карпантье. Тогда мы все знали, как этот уличный мальчишка, торговавший пирожками, услышав оскорбительную реплику от посетителя парижского кафе, коротким ударом в подбородок опрокинул в нокаут обидчика, который оказался ни больше ни меньше, как одним из фаворитов профессионального бокса. В последующем пирожник стал абсолютным чемпионом мира. Кого же из ребят минует соблазн стать Жоржем Карпантье, если тяга к спорту у него в крови? Но пирожник пирожником, а нужно еще призвание, талант. Ни того, ни другого у меня не обнаружилось, и Виктор Николаевич Прокофьев, школьный преподаватель физической культуры и спорта, прекрасный спортсмен, футболист, наш общий любимец и непререкаемый авторитет сказал мне: «Играй, Андрей, в футбол, чего тебе еще не хватает!»

Бокс ушел в сторону. Позади было и самое, пожалуй, сильное увлечение – беговым спортом на коньках. Раньше так и печаталось в огромных афишах на круглых рекламных стендах: «Сегодня бега». Это значит соревнование на «норвежских» коньках.

С самого раннего детства моим кумиром был Платон Ипполитов, младший брат чемпиона Европы 1913 года Василия Ипполитова. Вот уж кем мне хотелось быть, как говорится, до смерти. Я вырабатывал в себе характер несгибаемого бойца, соревнуясь с попутчиками по дороге из гимназии домой. Завижу впереди идущего и «приказываю себе» до угла догнать его и перегнать, но не бегом, а шагом, как в английской ходьбе. В этом соревновании я всегда выходил победителем над ничего не подозревавшим прохожим, тем более что когда я видел, что не успеваю шагом, то переходил на рысь.

Однажды на очередном этапе от угла Малой Грузинской улицы до калитки нашего дома я увидел перед собой почтенного человека в бобровой шапке и в шубе с меховым воротником шалью. Поравнявшись с солидным дядей, я почувствовал как он тоже наддал. Взглянув на него, я увидел суровое, сосредоточенное лицо, словно высеченное резцом скульптора – крупный прямой нос, высокий лоб, энергичный подбородок. Ранняя седина серебрилась на висках моего попутчика. Мелькнуло что-то знакомое в его облике, но в пылу захватившего меня азарта – не хватало на финише, у калитки, проиграть! – я не обратил на это внимания и прибавил шагу, тая в запасе испытанное средство – переход на бег. Но когда до конца дистанции осталось десятка три метров и я попытался использовать свой беспроигрышный тактический удар, то мой противник так стремительно рванул мимо меня спринтерским аллюром, что я безнадежно отстал и впервые потерпел поражение.

Это был доктор Николай Иванович Седов, выдающийся русский конькобежец. Он находился на закате своей спортивной карьеры. Я видел его на ледяной дорожке Патриарших прудов. Еще в те времена, когда о методике тренировок знали мало, Николай Иванович практиковал тренировочные занятия с отягощением. Он пробегал неисчислимое количество кругов на своих «норвегах» с удлиненным носком, сгибаясь под тяжестью длиннополой лисьей шубы, надетой на черное конькобежное трико.