Читать «Встречи на футбольной орбите» онлайн - страница 146

Перед началом официальной части мне показали человека с периферии, высказав предположение, что он кандидат на руководящий пост. Но никто из моих коллег по президиуму, людей, проработавших в футболе по тридцать-сорок лет, ничего толком не знал. Даже Владимир Васильевич Мошкаркин и Валентин Александрович Гранаткин были в неведении. Вопрос еще не был готов.

Как принято, еще не сдавшему полномочия президиуму было поручено вести конференцию. Пришлось в числе других проследовать на сцену. За столом рядом со мной сидел невысокий с периферии. Самым малодушным поступком в вопросах личного достоинства считаю попытку, не подавая вида, заглянуть в список, принесенный из-за кулис, с фамилиями вновь рекомендуемых кандидатов. Я скосил глаза вправо, лист лежал невдалеке, но человек с периферии перевернул бумагу текстом вниз. Почудилось недоброе. Когда-то подобное ощущение нестерпимой неловкости я уже испытал. Взглянув из-за стола президиума в переполненный зрительный зал, вспомнил. Тридцать лет назад. Заполненные трибуны стадиона «Динамо», Яншин, Олеша, Бернес и я, пробирающийся к ним, в состоянии постыдной неловкости. История повторялась с той лишь разницей, что тогда меня, игрока, внезапно нокаутировал тренер, сейчас меня, общественного деятеля, нокаутирует невысокий человек с периферии. Первым движением души было уйти. Но жизнь научила сдерживать порывы. У каждого свой крест и своя Голгофа – пришла в голову чья-то философическая сентенция. Я остался сидеть за столом президиума, зная, что крестная минута еще впереди, когда будут читать пофамильно список рекомендуемого нового президиума.

И она пришла, и я, как тогда в раздевалке, после каждой фамилии ждал, что вот сейчас назовут меня.

Не назвали. И сконфуженно, не знаю почему: моя футбольная совесть была чиста, но именно сконфуженно, словно совершив недостойное, на многочисленные вопросы «почему?», я отвечал, потому что молодым надо дорогу уступать. На что резонно возражали – в новом президиуме постарше вас люди есть.

Я это знал. И отлично понимал, что на футбольном поле, как и на поле общественной деятельности, возрастные лимиты, устанавливаемые волевыми решениями, – мера необоснованная, надуманная – Стэнли Метьюз в пятьдесят лет играл, как юноша.

Просто я получил очередное ранение и испытывал естественную моральную боль, однако верил, что исцеление наступит: футбол как жизнь – на смену праздникам приходят будни, а потом опять вернутся красные дни.

Пришлось сменить место на трибуне. Из правой ложи, для руководящего футбольного состава, пересесть в ложу для общественного актива, так сказать, для среднего командного состава.