Читать «Встречи на футбольной орбите» онлайн - страница 136

Вопрос – когда лучше играли, «вы, нынешние, нут-ка» – извечный. Но я не кривил душой, делясь первыми впечатлениями. Мне в тот момент «со стороны» было виднее. Поначалу Яншин, стойкий хранитель традиций уважительного отношения к корифеям сцены и наследию великих деятелей литературы и искусства, посмотрел на меня злым глазом: забыл, мол, про басков! Но когда я ершисто возразил, что про басков не забыл, как не забыл и про Федотова, и в свою очередь спросил: не считаете ли вы, что не стало Станиславского и Немировича-Данченко и Художественный театр стал хиреть? – его злой, колючий зрачок стал менять выражение на добродушную укоризну. Дело в том, что по дороге на стадион он в разговоре о театральных делах доказывал Арнольду, хотя Арнольд нисколько не возражал, как несправедливо, «прямо по-дилетантски», отдельные критики высказываются о сдаче позиций Художественным театром. Спор сам собой истаял: Яншин чтил авторитеты прошлого, но сердце его жило и в настоящем и в будущем. Он любил молодежь и высоко ценил все хорошее новое. Любить хорошее прошлое – это значит заботиться о будущем, так, по словам Яншина, должен рассуждать педагог о настоящем.

Вскоре Яншин пригласил меня поехать на юг на машине художника Дмитрия Марковича Иттина, тоже большого любителя футбола. Я не раздумывая согласился. Мне надо было ехать в Сухуми на заранее назначенную встречу с женой. Ольга находилась там на гастролях в составе труппы цыганского театра «Ромэн». После ее последнего посещения Норильска прошло значительное время, и я спешил повидаться с ней.

В перерывах между похрапываниями Михаила Михайловича мы всю дорогу ворошили дела театральные и футбольные. Вспоминали ставшие далекими тридцатые годы, басков, парижские встречи и переживания военных лет. Полуторадневный путь от Москвы до Симферополя, с ночевкой в машине под Харьковом, предоставил нам достаточно времени и в согласии послушать друг друга и вперебивку повозражать.

Михаил Михайлович был незлобивый человек и потому к мелким слабостям другого относился снисходительно. Он заливался смехом, когда рассказывал о злоключениях, пережитых им вместе с Михаилом Аркадьевичем Светловым. Их свела судьба во время эвакуации. Плыли они вниз по Волге на пароходе и изнывали от желания курить. А табаку не было. Случайно, где-то под Куйбышевом, на пароходе объявился знакомый Яншину по Москве юрист, известный и мне как спартаковский болельщик. Он был, рассказывал Яншин, сатанински изворотлив, добыл где-то сигареты, но ни артисту, ни поэту закурить не предложил. Наоборот, дымя при них, с озабоченно сочувственной миной на лице говорил, что и рад бы был их угостить, но не может обидеть супругу, отдавшую последнюю брошку, чтобы выменять сигареты, зная, как любимый муж страдает без табака. Наконец, после долгого ломанья, разговоров о своей совестливости пошел на обмен. Юрист ободрал каждого «как липку». В возмещение утраченной фамильной брошки он стребовал с Яншина и Светлова все наличные деньги, выманил какие-то носильные вещи и после этого выделил по нескольку штук сигарет. А позднее выяснилось: он выпросил сигареты у капитана парохода для страдающих без курева своих «знаменитых друзей». «Мы смеялись со Светловым до слез, – продолжал Яншин, – когда в ответ на наши укоризны вымогатель недоуменно оправдывался: «Что вы от меня хотите? Ведь добыл-то сигареты действительно я! Что из того, что брошку я сменял на хлеб, я тоже есть хочу».