Читать «Хроника революции» онлайн - страница 128

Сообщение газеты "Речь", 26 октября: "В 9 часов вечера (24 октября) в помещение агентства явился редактор гельсингфорской большевистской газеты "Прибой" г. Старк в сопровождении барышни и вооруженных матросов. Г. Старк заявил, что он назначен комиссаром Военно-революционного комитета, и потребовал, чтобы ему были предоставлены для просмотра все телеграфные сообщения Петроградского телеграфного агентства, сообщенные циркулярно во все газеты. Г. Старк сел в одной из комнат агентства вместе с барышней за письменным столом, положив на стол два револьвера. Директор Петроградского телеграфного агентства С. 3. Раецкий заявил, что он подчинен Временному правительству, но считает своим долгом продолжать деятельность агентства, так как осведомление страны есть дело государственной важности. Поэтому он будет продолжать свою деятельность и, подчиняясь насилию, будет показывать все циркуляры агентства представителю Военно-революционного комитета. Комиссар Военно-революционного комитета просматривал решительно все сообщения агентства".

Вечером 24 октября на квартиру Фофановой, где скрывался В. И. Ленин, пришел Эйно Рахья, связной между В. И. Лениным и ЦК. Он рассказал о событиях в городе и действиях Военно-революционного комитета. - Да, сегодня должно начаться. Ленин ходил по комнате из угла в угол, о чем-то думал. Потом резко остановился и, повернувшись к Рахья, сказал: - Нужно идти в Смольный. Тот стал его отговаривать, доказывая всю опасность такого предприятия. Ленин не согласился с ним и решительно сказал: - Едем в Смольный. Для того чтобы обмануть шпиков Керенского, решили замаскироваться. В меру возможности Ленин переменил одежду, перевязал щеку грязной тряпкой, на голову одел старую помятую кепку. У Рахья были припасены два "пропуска" в Смольный со счищенными резинкой фамилиями прежних владельцев и вписанными вместо них несуществующими членами Петроградского Совета, причем чернила расплылись, так что подделка сразу бросалась в глаза. Около 8 часов вечера Ленин и Рахья вышли из дома и направились к Сампсоньевскому проспекту. Минут через десять у самой остановки их нагнал почти пустой трамвай. Они взобрались на заднюю площадку прицепного вагона и благополучно доехали до угла Боткинской улицы, где трамвай заворачивал в парк. Дальше пошли пешком. У Литейного моста на Выборгской стороне стоял караул красногвардейцев. Здесь прошли беспрепятственно, но, дойдя до середины моста, заметили на другой стороне солдат Керенского. Они требовали у всех проходящих пропуска. Солдат окружала толпа рабочих, возмущавшихся требованием никому не известных пропусков. Воспользовавшись спором и сутолокой, Ленин и Рахья проскользнули на Литейный проспект и свернули на Шпалерную. До Смольного было рукой подать. Навстречу ехали два верховых юнкера. Подскакав вплотную, они скомандовали: - Стой! Пропуска! Рахья шепнул Ленину: - Идите, я с ними сам разделаюсь, - и нащупал в кармане пальто револьвер. Отчаянно ругаясь, Эйно вступил с юнкерами в перебранку. Пьяным голосом он кричал, что никому не известно, что нужны какие-то пропуска. В это время Ленин незаметно отходил в сторону от юнкеров, внимание которых было отвлечено на Рахья. Они угрожали ему нагайками и требовали, чтобы он шел за ними. Рахья в ответ ругался и не трогался с места. Наконец юнкера не выдержали и, решив не связываться с пьяными бродягами, поехали прочь. У дверей Смольного собралась большая толпа, выяснилось, что неожиданно пропуска членов Петроградского Совета, бывшие ранее белого цвета, заменены красными. Это было непреодолимым препятствием для многих, в том числе для Ленина и Рахья, потому что поблизости они не заметили ни одного знакомого работника партии. Столпившиеся у входа люди возмущались тем, что их не пропускают, у каждого было свое какое-то срочное дело, но солдаты и красногвардейцы были непреклонны. Рахья возмущался больше всех, размахивая своими "липовыми" пропусками, он кричал: - Как это меня, полноправного члена Петроградского Совета, не пропускают! На его крики никто не обратил внимания - кричали и без него много, тогда он набрал в грудь побольше воздуха и закричал тем, кто стоял впереди: - Проходите, товарищи! А в самом Смольном разберемся! Навались! Контролеры были отброшены, и в хлынувшем в Смольный людском потоке Ленин и Рахья проникли в здание Совета. На втором этаже, в конце коридора у окна рядом с актовым залом, Ленин вошел в какую-то пустую комнату и послал Рахья за Подвойским. Во время разговора Ленина с председателем Военно-революционного комитета в комнату вошли трое - меньшевики Дан и Либер, эсер Гоц. Подвойский смерил их негодующим взглядом, но это были люди закаленные и смутить их было не так-то просто. Дан вынул из пальто сверток и пригласил друзей закусить, сказав, что у него есть булка с маслом, колбаса и сыр. Сверток они разложили на другом конце стола, за которым сидел Ленин, и, переговариваясь между собой, совершенно не обращали внимания на Подвойского и его собеседника. Пережевывая бутерброд с колбасой, Дан поднял голову и узнал Ленина, несмотря на его грим и повязку. Страшно смутившись, поперхнувшись, он схватил остатки своего пиршества и кинулся вон из комнаты, за ним как ошпаренные выскочили двое его "боевых друзей". Ленин хохотал до слез, несмотря на всю серьезность положения в городе. Через минуту он уже снова был серьезен и сосредоточен. Отныне руководство восстанием перешло непосредственно в его руки.