Читать «Повесть о старике Такэтори (Такэтори-моногатари)» онлайн - страница 14
Средневековая литература
– Никакой раковины в гнезде нет. Тюнагон пришел в гнев:
– Как это – нет! Значит, плохо искал! Ах, вижу, не на кого мне положиться, кроме как на самого себя. Сам поднимусь в корзине, поищу. – Сел в корзину и крикнул: – Поднимай!
Подняли тюнагона вровень с крышей поварни, начал он заглядывать в ласточкины гнезда сквозь переплет прутьев корзины. Вдруг видит, одна ласточка подняла торчком свой хвостик и ну вертеться. Не мешкая, сунул он руку в гнездо и стал шарить. Нащупал что-то твердое и плоское.
– А-а, нашел, нашел, держу! Спускайте! Эй, старик, я нашел раковину! – завопил тюнагон не своим голосом.
Слуги все разом ухватились за веревку и стали тянуть, да слишком сильно дернули, веревка и лопни пополам! Тюнагон полетел вверх тормашками прямо на крышку большого трехногого котла для варки риса – хлоп!
Вот чем кончились все его хлопоты.
Слуги подбежали в испуге, приподняли тюнагона, смотрят, а у него зрачки закатились под лоб и дыханья не слышно. Влили ему в рот глоток воды. Насилу-то, насилу пришел он в себя. Взяли его слуги за руки и за ноги и бережно спустили с крышки котла на землю.
– Как изволишь себя чувствовать? – спрашивают. Тюнагон чуть слышно прошептал, с трудом переводя дух:
– Немного опамятовался, но не могу спины разогнуть. И все-таки душевно рад, что наконец достал раковину! Подайте сюда свечу. Не терпится мне взглянуть.
С этими словами он приподнял голову, разжал кулак, взглянул. И что же?
Не раковинка у него в руке, а катышек старого птичьего помета.
Тюнагон жалобно застонал:
– Ах, эта злая раковина, раковина! На беду себе полез я…
А людям послышалось: «Ах, это злого рока вина, рока вина! Все бесполезно!»
С тех пор и говорят, когда клянут судьбу вместо собственной опрометчивости: «Ах, это злого рока вина! Все бесполезно!»
Когда тюнагон заметил, какую раковину он схватил, то совсем упал духом. Не положишь такой подарок в ларчик, не пошлешь Кагуя-химэ. В довершение беды он повредил себе спину. Как бы люди не проведали, что заболел он по собственному неразумию, со страхом думал тюнагон и слабел все больше от тоски и тревоги.
Все дни напролет он сокрушался, что не достал заветной раковинки. Горше того, он стал всеобщим посмешищем. Но как ни тяжело было ему умирать напрасной смертью, а еще тяжелее было думать, что люди над ним смеются.
Узнала про его беду Кагуя-химэ и послала тюнагону песню:
Когда эту песню прочли тюнагону, он с великим усилием приподнял голову, велел подать бумагу и слабеющей рукой написал ответ:
А кончив писать, расстался с жизнью.
Кагуя-химэ услышала о грустном конце тюнагона, и стало ей немного жаль его.
