Читать «Самая мерзкая часть тела» онлайн - страница 94

Водка, во всяком случае, не помогала. Как-то неверно с самого начала одно ложилось на другое. Три звездочки на три семерки. Тьма только лишь сгущалась. Густела и шевелилась, словно каша из тараканов и мокриц. Вот если бы явился милый. Ворвался, устроил тарарам. Все смел, поставил на попа, и солнышко бы встало само собой. Но Сима не спешил на помощь. И потому во вторник Ирка снова нажралась. Нахрюкалась, надралась. Проснулась в среду ясным днем, а жидкости кончились. Стопроцентная утилизация. Наплакала чая. Два стакана растворила в организме, оделась без посторонней помощи и поехала в институт. Попала на лекцию профессора Кулешова о внутреннем строении человеческого тела.

Только знания о физике того, что с ней творится, не принесли Ирине Афанасьевне Малюте облегчения. Ей нужна была лирика. Рассказ о запахах черемухи и ночных светлячках. За пару дней девица настолько радикально промыла клетки головного и спинного мозга, что к третьей, чистой заре уже нуждалась в очевидцах. Свидетелях ее акробатических этюдов с бесцеремонными Вадюхой и Юрцом. Соглядатаях, фиксировавших ее ночной поход за правдой, заплыв без компаса, бинокля и трусов.

Приснились ей, или полынь в це-два-о-аш навеяла лица патрульных:

— Найдите его, мальчики!

В кино или же наяву являлись сиротской, синей краской крашенные стены мусарской дежурки? Стол гладкий, белый лист бумаги?

— Он, Сима… Дима Швец-Царев!

Шарада, ребус, тайна. Зеленая хреновина попала в глаз. А в результате мокрое место по обе стороны от переносицы. Нулевая видимость.

Вот если бы любимый возник и просветил. Простого пендаля наладил. Все стало бы немедленно на место. Да, было. Заложила милого, сдала для его же собственной пользы. С учетом суммы общественных интересов. Пусть знает, пес.

Но красавец не спешил нарисоваться. Отчего последние извилины мхом зарастали у Ирки в котелке, осокой и чертополохом колосился чернозем. Силос стремительно и густо покрывал дорожки полушарий, точь-в-точь как молодой жирок. Топил в себе ключицу, ребра и тазобедренные кости глупой девки. Она бы замычала, но буква «м» отсутствовала в последней паре слов, засевших в черепушке. Зацепившихся.

"Сёдня вторник или четверг?"

А Вадька Швец-Царев и его закадычный друг, старлей центрального отдела УВД, Андрей Дементьев не секли, не бычили, не разбирались в ботанике. Не изучали жизнь растений. Ромашек, лопухов. Ясное понимание нелинейности пространственно-временных соотношений в полеводстве не упрощало гнусных планов. Мерзавцев шустрили. Вот ведь бараны. Раз пара суток выпала, элементарно стерлась из памяти Малюты, значит, конец войне. Всем вольно, разойтись.

Но врач и офицер не представляли, не догадывались, что уже у кассы. Дурацкую бумажку Симке можно продать сейчас. Сегодня. Листочек в клетку с распавшимся на буквы, разжижившимся заголовком. Заявление. Незарегистрированное. Не породившее, вопреки закону, записи в журнале. Лишь только звонок. Отдежуривший Андрей поднял с постели еще веселого Вадима и предложил.

— Ну, чо, лепила, не хочешь стрясти с сыночка Симы тысчонку на поправку подорванного здоровья? Мне половину!