Читать «Самая мерзкая часть тела» онлайн - страница 2

За скобками остается сама загадка появления соглядатая в это время и в этом месте. В конечном счете значение имеет вовсе не причина, а следствия, которых, собственно, и не должно быть.

Короче, выхода нет. Надо жевать и глотать, жевать и глотать, а потом ехать, ехать на гору, дерзко улыбаться и даже острить. Обязательно хотя бы разок удачно пошутить, прежде чем захлопнешь дверь зеленого УАЗика. Закроешься, башку уронишь и упрешься лбом в спинку переднего сиденья.

Вот только жалко, замычать нельзя. Нельзя, и всё. У водителя Андрея ушки на макушке.

Так или примерно так думала симпатичная девушка Валерия Николаевна Додд, терпеливо пережидая шторм. В утреннем молочном кафе. Гастритные приливы, холециститные отливы и росотворящую активность потовых желез.

А между тем, какое разительное несходство поведенческой модели. Папаша Додд, большой и добродушный грубиян, не напрягался никогда. Дочь звал по-деревенски Валей. Так. Не ломал язык. Не делал вид, будто бы девять — это шесть, но только перевернутая. Понятно. На то ему и дана медвежья стать, чтобы простое не оказывалось сложным. Охотник. Человек естественный. А Валера существо изящное. Тут совсем другой разговор, подход и спрос.

Но если к психологическим различиям без молоточка не подходи, то физическое несходство отца и дочери отмечали все. И обладатели оптических приборов, и просто желтоглазые. В первую очередь соседки во всепогодных калошах и пальто. Несгибаемые борцы за здоровый социалистический быт. Слетятся вечерком на серую дворовую скамейку и не мигая пялятся. Так и норовят нырнуть. В вечно распахнутые окна квартиры Доддов влезть гуртом. А от фатальной невозможности страдают. И в головах рождаются, цветут и пахнут самые невероятные, дикие предположения.

Ну, например, вот говорят, будто папаша Додд вовсе и не отец Валерии Николаевны. Мужик какой-то. Посторонний.

А между тем, второй ничем не лучше. Законный претендент. Если не Николай Петрович, то только его брат. Однояйцевый близнец Василий. Других поблизости в момент зачатья просто не было. Факт. Генетика и кибернетика.

Конечно, к сорока годам время успевает связать достаточно узелков. На перевале жизни чужие стали худо-бедно отличать Колю от Васи. В пору же телячьих двадцати с хвостиком только отец да мать могли определить, чья же это спина. Тает, растворяется в сумраке таежной ночи. Того, у которого в глазах синевы побольше, или другого, что чуточку косит. Но, увы, мать-медработника в 1935-м забрал тиф, а отца-учителя в 1938-м — люди. Такой вот век. Братья могли шалить сколько душе угодно.

Но летом же шестьдесят второго, в отчетный период, охотовед Василий не безобразничал. Он помогал егерю Николаю. Как мог. По-братски. Экспедиция расположилась среди колиных угодий. Заселилась в пустующий летом дом охотника. Биологическая партия Томского государственного университета. Отряд. Три девушки и бородатое светило науки о звериных паразитах.