Читать «Голубые дни (Рассказы)» онлайн - страница 5
Ив Соколов-Микитов
Начиная охотиться, в юности я сам испытал эту странность. Первый раз водил меня на глухариный ток наш деревенский долговязый охотник Тит. С величайшей точностью помню подробности первой охоты. Вместе с Титом мы ночевали вблизи болота, и, разумеется, я не сомкнул глаз, прислушиваясь к лесным таинственным звукам. Наставник мой громко похрапывал у костра, сыпавшего искры в темную вышину. Освещенные отблеском света, над нами колыхались в дыму еловые ветви. Множество раз ночевал я потом в лесу, но этот первый ночлег оставил чудесное, неизгладимое впечатление.
Перед рассветом (час этот особенно чувствует опытный охотник) наставник мой проснулся. Вскинувши ружья, мы вместе отошли от ночлега. Густая, влажная, почти непроглядная накрывала нас темнота. В этой ослепившей меня темноте Тит отчетливо находил дорогу. В едва брезжущем рассвете мы шли по лесу, и странное, трепетное наполняло меня чувство.
На краю соснового болота наставник мой остановился. Мы долго стояли. Тит вслушивался в лесную окружавшую нас тишину. Слушал и я, но ничего, кроме биения сердца и шума в ушах, расслышать не мог.
Вдруг Тит вздрогнул, насторожился, легонько толкнул меня рукою:
- Слышишь: играет!
Я попытался прислушаться, но еще громче стучало сердце - казалось, шум весенней воды наполнил мои уши.
- Слышишь? - шепотом повторил Тит.
Нет, я решительно ничего не слышал. Напрягая почти до болезненности слух, я как бы ловил неясные звуки - звон и тихое щелканье, но ожидаемого звука, о котором мне рассказывал мой наставник, расслышать не мог.
- Скачи за мною! - строго приказал Тит.
Помня его наставления, я стал повторять движения Тита, то замиравшего недвижимо, то вдруг стремительно, на два-три прыжка бросавшегося вперед. Задыхаясь от волнения, я едва поспевал.
Не помню, сколько продолжался подход. Остановившись, Тит иногда спрашивал (под песню, которой я не слышал):
- Слышишь?
- Нет, ничего не слышу, - шепотом сознавался я и отрицательно мотал головою.
- Ну, скачи дальше!
Песню я услыхал внезапно, как это часто бывает, когда мы были недалеко от птицы. Звук был отчетливый, даже громкий, но столь не похожий на все когда-либо слышанное мною, что непривычное ухо его не ловило. Услыхав звук, я уже не мог его потерять и забыть, и несомненная близость неведомой птицы несказанно увеличила мое волнение, и так доходившее до предела.