Читать «Марья» онлайн - страница 20

"Судьбами Божиими дочь моя приняла венец с тобою Иван Прокопеич и тебе бы пожаловать ее любить законным браком яко жили отцы и отцове отеце наших"

И Иван в ответ целует Федора в плечо Нашатырем воняет особенно здесь фук-фук перед фук-фук носом И идут Иван да Марья в подклеть и промышляют там делом своим от чего дети родятся Главный грех матерей в том что они обрекают своих детей на жизнь!..

- Ну вот, приходит в себя, - женский голос откуда-то.

Очертания постепенно сфокусировались, и мир приобрел определенность. Лежал я в сельском медпункте. Рядом со мной стояли фельдшер Светлана Николаевна и моя бабушка. Солнце возвышалось над горизонтом.

- Ну че? - упрекала бабушка. - Говорила ведь тебе: не пей отраву Вассы. Нос расквашен, батюшки мои!.. Если бы не пастух Вася, лежать бы тебе и по сию пору в чистом поле!

Вернувшись в избу, я долго рассматривал свой распухший нос. Тоже мне, любитель острых ощущений! - думал я перед зеркалом. - Что, кладбищенский паломник, любуешься собой? И что ты в себе нашел-то? Может, что-то и было, да ты где-то оставил...

В окошко постучали. Открыв ставни, я увидел бабу Вассу.

- Че, милок? - улыбалась она. - Видать, шибко напугала тебя Марья!..

Затем лицо бабы Вассы стало серьезным, почти мертвым.

- И запомни, - сказала она мне на прощание, - через два столетия после смерти Марьи сбудутся над нею пророчества - обретет Марья свободу. Но какую? - кабы знать... Одно из двух: либо душа ее возлетит на небеса, и Марья успокоится; либо могила отпустит ее, и будет Марья до второй смерти искать Ивана... Вот... - вздохнула баба Васса и пошагала в сторону своей избушки.

Такой она и осталась в моей памяти. Горбатая старуха, опираясь на клюку, шла к своему столу омолодиться калганом. Горбатая старуха, брошенная и близкими, и родными, она доживала свои дни в алкогольном дурмане. Мудрая, но никем не понятая...

"Через два столетия после смерти Марьи..." - повторял я слова бабы Вассы. Так это же в девяностом, через пять лет...

Не бывать плешатому кудрявому,

Не бывать гулящему богатому,

Не отростить дерева суховерхого,

Не откормить коня сухопарого,

Не утешити дитя без матери

Не скроить атласу без мастера.

А и горе, горе, гореваньице!

А и лыком горе подпоясалось,

Мочалами ноги изопутаны!..

В кружале было темно и душно, пахло потом и блевотиной. Сальная лампа то и дело угасала.