Читать «Либерастия» онлайн - страница 42

По аналогии с рекламой можно рассматривать и деятельность того института, который ее распространяет и ею кормится - средств массовой информации или, на английский манер, масс-медиа. У СМИ тоже два лица и две общественные функции.

1. Информация о новых фактах, концепциях и художественных ценностях (здесь возможен разговор о СМИ в таких категориях как "культура" или "бизнес").

2. Манипулирование обществом, т.е. собственно "4-я власть" - механизм, посредством которого элита управляет большинством, не прибегая к насилию.

Два лика "4-ой власти" соответствуют двум познавательным моделям, которые известны социологам: либеральной модели самоорганизации и классовой модели К.Маркса. Они не исключают друг друга, и в соответствии с принципом "множественности рабочих гипотез" С.В.Мейена могли бы продуктивно сосуществовать, если бы проблема СМИ носила отвлеченно-академический характер.

Так же как в пище или в одежде, человек нуждается в информации о том, что случилось в мире. Это объективная потребность, она существует независимо от расстановки социальных сил и политической конъюнктуры. И поскольку далеко не каждый знает, что такое "шариат", "секвестр" или "коровье бешенство" (и как эти явления могут отразиться на его здоровье), аудитории нужен комментарий специалиста. Конечно, "беспристрастной" информации, тем более комментариев, не бывает. Даже информируя о войне Рамзеса с хеттами, рассказчик будет симпатизировать одной из сторон - если не в древнем противостоянии, то в сегодняшних разногласиях научных школ по поводу древности. Идеально беспристрастен тот, кому безразличен предмет. Но он и некомпетентен, следовательно - подчинен чей-то чужой, заимствованной тенденциозности.

Проблема, таким образом, не в тенденциозности как таковой, а в ее дозировке и в соблюдении определенных правил (профессиональных норм).

Ситуация резко изменилась при Горбачеве - когда "перестроечные" программы и издания получили равный доступ к потребителю. Подчеркиваю: они выиграли не за счет качества, а за счет качества при одинаковой доступности, которая была обеспечена усилиями определенной номенклатурной группировки. Но когда Сергей Кургинян говорит (в 1997 г.), что в 1987 "все было то же самое! Информационные вожди вызывались на Старую площадь. Им говорилось: "Братцы, надо убрать ретроградов, помочь реформаторской команде выкинуть нехороших людей. Наверху санкция есть. Действуйте. Залпом - пли!" Они и действовали." (6), он тоже упрощает историю. Потому что в 1987 г. "реформаторская команда" в политической борьбе сознательно делала ставку на более культурные, живые и честные СМИ, и в этом ее принципиальное отличие как от тогдашних "ретроградов", так и от "реформаторов" эпохи "Голосуй, а то проиграешь". Трудно сравнивать ТВпрограммы разных лет, но каждый может заказать в библиотеке периодику и сравнить популярные "перестроечные" журналы (выходившие массовыми, миллионными тиражами "Огонек", "Знамя", "Новый мир") с их тогдашними антагонистами ("Молодая гвардия", "Наш современник") и сегодняшними "продолжателями" - не по политической тенденциозности, а по общему культурному уровню, по кругу рассматриваемых проблем и авторов, к этому привлекаемых, по качеству публикуемой поэзии и прозы... Это не значит, что "Огонек" под руководством классического партийного функционера Виталия Коротича являл собою эстетическое и интеллектуальное совершенство: на его страницах хватало самой вульгарной конъюнктуры, и очень многое, что писали тогдашние властители дум, сегодня выглядит в лучшем случае наивным. Но ведь оппоненты, тоже имевшие своих покровителей "на Старой площади", не выдвигали вообще никаких конструктивных предложений ни в одной области и никаких альтернативных ценностей. Круг их интересов ограничивался разоблачением рок- музыки и восхвалением Сталина. Чуть позже некоторое разнообразие в репертуар внес пресловутый "еврейский вопрос", то есть выявление в разных местах "иудомасонских заговоров". Таким образом, группировка "ретроградов" ориентировала СМИ на оболванивание новорожденного "электората", на пробуждение в людях низменных инстинктов шовинизма и ксенофобии.