Читать «Руны судьбы (Осенний Лис - 5)» онлайн - страница 236

- Я... ну, я не рассмотрел, - наконец признался он. - Я же вообще не смотрел на него, на это другое дерево.

- Почему?

- Ну... Мне это было не нужно.

Жуга рассмеялся и хлопнул себя по коленкам.

- Не нужно? Так вот тебе первый урок, - сказал он. - Настоящим невидимкой стать очень трудно. Да и зачем? Хочешь быть незаметным - будь на виду, только стань вторым деревом, и никто тебя не увидит. Когда ты вырастишь это второе дерево в себе, умение придёт само. Ты понял?

- Нет.

- Поймёшь, - он посмотрел на небо. - Ладно, пошли, а то нас уже наверное заждались.

- Жуга...

Тот обернулся:

- М?

- А что за дерево там было? То, второе.

- Что, разобрало? - травник улыбнулся. - Рябина. Рябина с ягодами. Правда, почти все уже опали, но на макушке ещё много. Раскидистая такая, тонкая, вся в снегу.

- У... А ведь верно...

- Теперь-то хоть вспомнил?

- Теперь - вспомнил...

Когда пришли домой, Жуга вдруг сделался сосредоточен и хмур. Пока Фриц и девушка ели, он достал из сундука чернильницу и лист пергамента, очинил перо и что-то принялся писать. Про ужин он как будто забыл, и к еде не притронулся. Потом свернул исписанный лист в трубку, перемотал шнурком и хлопнул свёртком по колену.

- А теперь - спать, - объявил он и дунул на свечу.

* * *

Далеко от Фландрии и от Испании, в просторном новом доме на окраине деревни у подножия Хоратских гор черноволосый бородатый и плечистый мужчина стоял у образов и вертел в руках большой тёмный опал на коротенькой цепочке, оправленный в чернёный мельхиор. Взор мужчины был задумчив и угрюм. Сам камень до того висел на уголке иконы божьей матери: в здешних местах любили вешать всякие красивые цацки в красный угол.

Дверь отворилась. На пороге показалась невысокая красивая женщина с ведром, двинулась, было к бочке, но поймала мужнин взгляд и поставила свою ношу на пол, опасаясь расплескать - столь странным вдруг ей показалось выражение его лица.

- Ты чего такой? - спросила она, подходя и вытирая руки. - Что случилось, Реслав?

Мужчина поднял к ней растерянное лицо.

- Камень треснул, - озадаченно и как-то беспомощно сказал он. - Вдоль и поперёк. Крестом. На, посмотри.

Она посмотрела.

Опал играл двумя лучами - красным и зелёным на четыре части. Две трещины, прямые, как вязальные спицы, пересекшись, образовали ровный крест.

Было красиво. И жутко.

Жутко красиво.

Реслав помолчал. Посмотрел на жену.

- Как думаешь, Ганка, чему бы это? А?

* * *

Когда отряд испанцев проломился через лес к одинокой скале, уже смеркалось. Под вечер потеплело, небо затянули низкие серые тучи. Звёзды скрылись, и посыпал снег. Сначала в синем воздухе закружились одинокие и редкие снежинки, потом они немного выросли, потом - ещё чуть-чуть, и вскоре с вечереющего неба падали уже целые хлопья, толстые и белые, как сытые овцы. Ветра не было. Тяжёлый и липкий, как гончарная глина, снег ложился спудом на плечи и головы, западал за ворот, отягощал поля на шляпах у солдат и скапуляры сутан у монахов. Сапоги черпали снег, - сапоги! Чего уж говорить о башмаках? Кто бывал в настоящем, далёком и диком лесу, тот знает, что зимой чащоба защищает лучше всяких стен. Недаром лесные братья чувствуют себя там так вольготно. Ветки кустарника сплетались, как бока корзины, еловые лапы хлестали в лицо, купина и шиповник добавляли лишние полоски к буфам рукавов и штанов, драли полы плащей и монашеских ряс. При каждом движении сверху сыпалась хвоя и белая мерзость. Лис присмотрел себе укрытие что надо (если, конечно, он и в самом деле жил тут). Солдаты ругались, кутались, кто во что мог, и прятали ладони в рукава. Курить брат Себастьян не разрешил. Жевали табак.