Читать «Мишкин снег» онлайн - страница 4

А дома радости! Мать забегала - белье собирать, хорошо - баня горячая да воды оставлено, ждали сынка из тайги...

Понягу в сенях повесил, в избе у порога сел, ичиги снимает, на отца улыбается, старый отец-то стал, седина во всю голову, как у крестного, борода длинная да желтая, стариковская, на сына смотрит, радуется: вот здоровый сын, да умный, да удалый. Это каку даль от Комариного верха за день стеганул, за таким ему, старику, уж и не угнаться... Да и зачем? Ему, старому, только и знать, что по дому хозяйствовать, ну да на покос, да на орехи, да сына учить, ворчать, да зубами точить - старый отец-то, пусть за сыном поживет, Мишка удалой, дом у него будет полная чаша! И в баню на полок...

- Черти тебя не замыли?

- Не замыли, батя.

- Трофимов прибегал вчера, приглашал к ихним старикам посидеть, они с братовьями хорошо промыслили.

- Много ли?

- Ничего, им бог костки послал, на круг по триста штук, да мясо еще не вывозили, да колонков десятка по два, да рябчиков наморозили...

- Ловкие ребяты.

- Говорят, будто соболиных два следка видели, под хребтом. Да у них и собаки-то соболя не знают,- проверяет отец.

- Да я тоже один вроде видел: может, соболек, может, кто другой, непонятный.

- Ну прямо видел, какой он?

- Соболь-то? А как ты говорил, чисто черный, батя!

- Ишь вы, молодые... Хоть бы светленькова. Вот мы с крестным, бывалоча, за хребтом... Теперешние и в хребет-то не взойдут. А мы-то как, мать, помнишь, приходил я, одне, паря, жилочки оставались. А он-то, ты посмотри, морда - чисто с лавки слез, будто и не промышлял вовсе.

- Ну, где нам, батя, вы, известное дело, а мы уж помаленечку.

- Не хвались, Мишка, не хвались.

- Да чем мне перед тобой, батя, хвалиться? Сам знаешь, тайга что покажет, то и возьмешь. Вот чаю попьем, пушнину казать буду. Увидишь сынка...

- Соболя, поди, в поняге...

- Ну, может, и не соболя, а белочка есть, колоночек есть.

А мать, известно - бабы...- не утерпела, понягу в избу внесла, у порога поставила.

- Ну, кажи, сынок, пушнину,- отставил отец рюмку, вилку положил.

Ах, лежит белочка на полу, выспаться можно - гора такая, а неободранные попутные тушки на полке, завтра батя обснимет, делать ему нечего будет, пока Мишка погуляет с друзьями, да и приятно старику...

Колонки лежат - считай, колонков тридцать, нет, тридцать два, да белочек четыре сотни. Много это - четыре сотни, ну да если не залеживаться в зимовье, так и четыре по отцовским-то местам взять можно будет, если урожай. Значит, лежат четыре сотни белочек да колонков полста, нет, колонков тридцать два, это хватит. Да мясо не вывезено, да рябчики, да выдры... две штуки. Хвалит отец - охотник паря, охотник у нас, мать, Мишка-то! Ну да и места наши - лучше нету в деревне, дед с братовьями обстроили еще. С умом мужики были, для детей рассчитывали, вон, гляди, и до Мишки богатство дошло. Самые они первые здесь промышляли, еще когда другие мужики за золотом искались.

А Мишка про себя смеется над батей ласково: погоди, старый, не то еще тебе Миша, сынок любезный, покажет сейчас. Понес понягу в сени да мешок кожаный под пушнину из кладовки достал, в избу вернулся. Сидит отец над пушниной, по годам своим тоскует, белку перебирает, присматривается, чисто ли бита белочка, какая ей цена будет,- смотрит и улыбается, хороший охотник Мишка, белка вся чистая, с белой мездрой, спелая, полная, высоко пойдет, много товару за нее в Центросоюзе получить можно будет. И выдры хорошие, и колоночки один к одному. Стоит Мишка, ждет, только отец к матери поворотился, сыном похвастаться, а Мишка из-под рубахи, под самые батины руки старые, поверх белочек - ах! - соболя!