Читать «Утраченное звено мировой истории (статьи)» онлайн - страница 347

Свободы никогда не бывает слишком много. Она вырывается крохами у власть имущих, но к этим крохам также быстро привыкают как, например, к электрическому утюгу, телефону или телевизору. Простые жизненные блага, еда, одежда, место в парламенте становятся доступны и дворянину, и миллионеру, и каменщику. И здесь наступает противоречие между возможностями и потребностями, которые обе сместились в сторону от веками выработанного курса. Потребность кушать и кое–как прикрыть наготу совпала почти полностью с возможностью это сделать. Это было одно из следствий свободы. И недостаточно грамотный народ немного ошалел. Удовлетворенная составляющая свободы – уже не свобода, это уже как манна небесная. Поэтому возникла свобода не обременять себя трудом. Отказаться от свободы трудиться или не трудиться нельзя, так как тут же начинаешь голодать. Поэтому свобода меньше трудиться тут же сместилась в сторону не обременения себя воспитанием детей, ибо воспитание детей занимает весьма значительное место в труде, за который платят деньги. И, кроме того, само по себе является большим трудом. Притом принудительных мер против такой свободы выбора нет, собственному желудку даже выгоднее такая свобода.

Сильный удар, усугубивший эту проблему, нанесло открытие и начало освоения Америки. Первичное ее население целиком состояло из западноевропейцев. Притом качество народа, перебравшегося в Америку, во всех отношениях было самым высоким, а оставшегося в Европе народа – соответственно намного ниже. По закону сита. Ленивые – они хотя и рожают детей из–за лени предохраняться, но тратить на детей свою свободу, – не очень–то спешат. Зато в Европе создалась генетическая структура, в результате которой дети в 18 лет полностью берут заботу о своем пропитании на себя, а родители – тоже не считают себя чем–либо обязанными своим детям. В отличие от русских родителей, готовых кормить своих чад до собственной смерти.

Сильно всколыхнула Западную Европу последняя мировая война. В отличие от наполеоновских войн, когда всеобъемлющее понимание свободы еще не дошло до каждого среднего европейского ума, гитлеровская кампания, особенно, если учесть Японию и Италию, пробудила повышенный интерес к пониманию свободы шире, чем раньше. Люди поняли, что свобода не беспредельна, иногда ее надо с согласия большинства несколько урезать, но не велением правителей, зацепившихся за власть навечно, или законных монархов, а – собственной волей народов. Другими словами свобода – несвобода стала взвешиваться на весах, притом все весы одинаково настроены. То же самое можно сказать не только о войне и агрессии, но и обо всех без исключения сторонах жизни: экономика, собственность, юриспруденция, религия и так далее.

Д. Фрэзер сильно удивлялся, что первобытные племена Америки, жившие в самых благоприятных природных условиях, являлись самыми отсталыми в развитии по сравнению с племенами, жившими в жесткой окружающей среде. Я набрал у самого же Фрэзера примеров, беспорядочно разбросанных в его «Золотой ветви» и вывел из них непреложный закон, который меня в дальнейшем ни разу не подвел, что как раз преодоление разнообразных трудностей и развивает обобщенный мозг племени или народа. Сперва я его проверил на австралийских аборигенах, потом на дальневосточных айнах. Затем применил к торговым племенам с границы между Саудовской Аравии и Йемена – будущим евреям. Последнее подтверждение получил на выходцах из Советского Союза, научивших Америку так мухлевать на каждом шагу, что она не перестает до сего дня удивляться, как они у них могут сварить суп из топора, продать воду вместо бензина, наполнить их банки «грязными» деньгами, обходя все известные законы.