Читать «Бисер перед свиньями» онлайн - страница 15

x x x

Господин Ферну-Гешьер, толстяк с красноватым лицом знал наверняка, что у Ромуальда нет ни гроша за душой, что он просто жалкий пролатарий, из породы тех, кто утюжит булыжные мостовые столицы. Нотариус был прекрасно осведомлен. Разумеется, дорога и лес Грет, болото и замок-развалюха по-прежнему принадлежали Ромуальду, но все это почти ничего не стоило (нотариус даже не счел нужным разыскивать его), во всяком случае, начиная с 1940 года не объявилось ни одного серьезного покупателя.

Нотариус даже не предложил своему посетителю сесть. Ромуальд так и остался стоять посреди кебинета, стены которого украшали редкие издания произведений Бальзака.

- Время у меня на вес золота, мсье, - сухо заявил Ферну-Гешьер.

В нескольких словах он довел до сведения последнего из Мюзерденов, что на его скудные эемли и замок пока не нашлось серьезного покупателя.

- Вы же знаете, никто сюда не заглядывает, - сказал нотариус, восседая за огромным письменным столом и теребя в пухлых ручках очки в золотой оправе. - Надо бы дать объявления в газетах Везуля, Дижона, Парижа. Да кто, по-вашему, полезет сюда? Замок Фальгонкуль? Но, мой бедный друг, о нем никто не знает. К тому же там одного ремонта на сотни миллионов... Все, того и гляди, рухнет... Всяк, кому ни взбредет в голову, может забраться в него. Земля даже не охраняется, ни ограды, ничего! А что до леса... Мой бедный друг, на продажу здесь идет настояший лес, а не такой сухостой как в Грет. К тому же деревья там почти полностью сгнили на корню. Земля перенасыщена влагой, эагнивает, болото все растет и растет, наступает на лес. Да вы, неверное, и сами могли в этом убедиться во время вашей прогулки...

С вырежением глубокого презрения и одновременно огорчения на толстом, лоснящемся лице гурмана он спросил:

- А чем вы занимаетесь, там,... в этом... как его... Париже?

- Я фотограф. Снимаю для почтовых открыток, - страшно стесняясь, признался Ромуальд.

- Понятно. И вы хотите... гм... поправить ваши финансовые дела?

- Но я вовсе не хочу продавать! - вскричал в приступе гнева Ромуальд, которого почти вывел из себя этот раскормленный ублюдок.

- Между нами говоря, это было бы гораздо предпочтительнее, - сказал нотариус. - Уж не думаете ли вы в самом деле поселиться в Фальгонкуле? Стоит еще, правда, тот домишко, где вы жили с бабушкой, но он тоже не пригоден для жилья: там нет пола, крыша прогнила, дымоход завален и бог знает, что еще... Все эти старые развалины, а иначе их, мой милый и не назовешь, очень тяжелое бремя для коммуны, тяжелее, чем что-либо другое. Даже чтобы снести все это, нужны деньги. Ваше... родовое достояние тяжелое бремя. Тяжелое, очень тяжелое бремя. Я деже не знаю, что вам и посоветовать. Не говоря уж о том, что браконьеры, всякие там бродяги, случается, забредают на ночлег в замок. Об этом мне как раз говорил в прошлое воскресенье жандармский капитан на банкете Товарищества бывших военнослужащих 517-го... Ваш замок (грубая и язвительная усмешка), если можно так выразиться, эти ваши руины очень тяжелое бремя, очень, очень тяжелое. Вы что-то хотите сказать? - Он приподнялся со своего кожаного кресла. - Нет, ничего? - Он вновь уселся, сразу поскучнев, поскольку Ромуальд, уязвленный в своей гордости, доведенный до крайности тем, что им помыкает этот грубиян, бросил ему: