Читать «Исповедальня» онлайн - страница 16
Жорж Сименон
Они знали имена некоторых пациентов, правда очень немногих, самых именитых или самых своеобразных, вроде г-на Уильямса, который построил умопомрачительную виллу в Мужене, а жил там лишь две-три недели в году.
У него был также исторический замок в Ирландии, квартира в Лондоне, еще одна в Нью-Йорке, поместье на Палм-Бич, во Флориде, где на якоре стояла яхта.
— Ты голоден?
— Да.
— Может, начнешь пока без меня? Я скоро.
Он покорно вздохнул.
— Отец сказал, что обойдется сандвичем у себя в кабинете, а мне надо уйти — ты остаешься один.
— Идете куда-нибудь с Наташей?
— Ее лондонская подружка справляет новоселье — сняла виллу здесь. Еще не устроилась окончательно и не может пригласить гостей на обед, поэтому прием назначен на десять вечера.
Если бы мать могла прочесть мысли Андре, она бы не стала так часто поминать Наташу и вряд ли позволила себе носить подобные платья.
Наташа была из тех бездельниц, что не выносят ни минуты одиночества.
Она обожала бегать по коктейлям, обедать и ужинать в «Амбассадоре», мчаться от массажиста к парикмахеру или маникюрше, однако свободного времени у нее все равно оставалось предостаточно.
Тогда она снимала трубку.
— Жозе, дорогая, что поделываешь? Если бы ты знала, как мне не хватает тебя! Почему бы тебе не сесть в машину и не приехать ко мне на чашку чая?
И маленькая мещанка, вся дрожа, мчалась к большой кокетке, где играла роль наперсницы из классической комедии.
Он уже направлялся к двери, когда мать окликнула его.
— Андре, ты не посидишь со мной?
— Я хотел посмотреть, что на ужин, — солгал он.
— По-моему, рыба, но не уверена. Ты же знаешь Ноэми: она терпеть не может, когда я интересуюсь кухней.
Неправда. На самом деле Ноэми противилась распоряжению подниматься по утрам в будуар для обсуждения дневного меню.
— Ты, кажется, спешишь?
— Нет, что ты!
— Почему же тогда не садишься? Ты так редко бываешь со мной и разговариваешь все меньше и меньше. — У меня много работы, мама. Просидел часа два над начертательной геометрией и совсем отупел.
— Признайся, что ты охотнее разговариваешь с отцом, чем со мной.
— С чего ты взяла?
— Да ведь еще вчера вы провели весь вечер вместе.
Он ненавидел эти подходы издалека, которые называл «забрасыванием удочки», и жалел уже, что поднялся сюда.
— Отец зашел пожелать мне спокойной ночи и пробыл со мной минут десять, не больше.
— Не нужно оправдываться. В твоем возрасте мальчику иногда хочется побыть с мужчинами.
Он покорно сел в кресло, шелк которого казался слишком нежным для его крупного тела и брюк из грубой ткани.
— О чем же вы говорили, если, разумеется, это не секрет?
— Да я уже и не помню… Постой… Я рассказал ему о встрече с Франсиной, а он мне — о Буадье.
— Ну вот, теперь можно идти. Ничего, что я не накрашена? Закончу после ужина.
В ее игривости было что-то искусственное, натянутое.
— Я не очень страшная?
— Вовсе нет.
— Женщина должна долго оставаться красивой, и даже не столько для мужа, сколько для детей. Наверно, подростку противно видеть, как стареет мать.