Читать «Стеклянная башня» онлайн - страница 90

— Я…люб…лю…альф…пре…красн…сные…аль…фы.

— Что это за наркотик? — спрашиваю я у Лилит.

— Замедляет восприятие времени, — говорит она. — Минута становится часом. Таким образом они растягивают часы своего отдыха. Конечно, им кажется, что мы порхаем вокруг них, как колибри. Обычно слоубиманы стараются держаться вместе. Получается, будто между сменами проходит несколько дней.

— Это опасный наркотик.

— Отнимает час жизни за каждые два часа своего действия, — говорит она.

— Гамм такое соотношение устраивает. Почему бы не пожертвовать одним объективным часом ради двух-трех субъективных дней?

— Но это же сказывается на работоспособности!

— В свое свободное время гаммы имеют право заниматься всем чем угодно, разве на так, Альфа Прыгун? Не станешь же ты утверждать, что они — только собственность и что любой вред, который им взбредет в голову причинить себе, — это преступление против владельца?

— Нет-нет. Конечно же нет, Альфа Мезон.

— А я ни в чем тебя и не обвиняю, — говорит Лилит.

Слоубиман бессмысленно кружит вокруг нас, напевно бормоча настолько медленно, что слоги не соединяются в слова, и я перестаю его понимать. Он останавливается. Губы его бесконечно медленно раздвигаются в холодной улыбке. Сначала мне кажется, что это угрожающий оскал. Бесформенной массивной грудой он опускается на колени, поднимает руку со скрюченными пальцами. Рука указывает на грудь Лилит. Мы застыли неподвижно.

Наконец я разбираю, что бормочет гамма:

— А…А…А…А…А…Г…А…А…Ц…А…А…У…

— Что он пытается сказать?

— Ничего существенного, — отмахивается Лилит.

Она отступает в сторону от тянущейся к ней руки. На лице гаммы улыбка сменяется озадаченной гримасой. Он оскорблен в лучших чувствах. В напевном бормотании появляются вопросительные нотки:

— А…У…А…А…У…Г…А…У…Ц…А…У…У…

Сзади слышится медленное шарканье. Приближается второй слоубиман, точнее слоубиманка, — девушка в длинном плаще, скрепленном у горла застежкой и волочащемся сзади на несколько метров, но не прикрывающем ничего. Ее волосы выкрашены в зеленый и стоят торчком, напоминая по форме тиару. Ее изможденное лицо кажется мертвенно-бледным, веки опущены, глаз почти не видно. Кожа блестит от пота. Она подплывает к нашему приятелю и что-то говорит ему неожиданно грохочущим басом. Он сонно отвечает. Я ничего не могу разобрать. Это из-за наркотика-замедлителя, или они говорят на каком-то своем жаргоне? Мне кажется, сейчас произойдет что-то ужасное.

— Может, нам лучше уйти? — трогаю я Лилит за локоть.

Она мотает головой:

— Стой и смотри.

Слоубиманы кружатся в гротескном танце. Соприкасаются кончики пальцев, поднимаются и опускаются колени. Гавот мраморных статуй. Менуэт слоновьих чучел.

Они негромко, проникновенно воркуют, продолжая кружиться. Наш первый знакомый запутался в длинном плаще девушки. Она кружится вокруг него, он стоит неподвижно. Плащ рвется с треском, и девушка остается обнаженной посреди улицы. На груди у нее на зеленом шнурке висит нож в чехле. Вся спина ее исполосована шрамами. Экзекуция? Флагеллантство? Нагота возбуждает ее. Я вижу, как поднимаются и затвердевают соски, словно в замедленной съемке. Мужчина уже стоит к ней вплотную. С мучительной неспешностью он протягивает руку и вынимает нож из чехла. Так же медленно он касается девушки кончиком лезвия в знакомой последовательности: пах-грудь-лоб. Священный знак. Мы с Лилит прижались к стене у входа в приемную врача. Мне не нравится этот нож.