Читать «Вложения Второго Порядка» онлайн - страница 62

Покуда доморощенный бенефекатор Костя -Кастет сосредоточился на процессе, Зотов рассеянным взглядом попутешествовал по закоулкам студии.

Особенно привлекли его две привлекалки.

Во-первых, стенд с фотографиями девять на двенадцать в три ряда. Такие стенды - "ОНИ ПОЗОРЯТ НАШ КОЛЛЕКТИВ" - можно было увидеть в брежние времена на проходных всех советских учреждений. Но у этой доски был иной message. Над фотографиями было траурно выведено чёрной тушью: "ОНИ НЕ УГАДАЛИ С ДОЗОЙ".

Зотов не был большим знатоком, но из этих, почти, тридцати портретов он узнал Джима Моррисона, Томи Болина, Джимми Хендрикса, Пола Коссофа, Дженис Джоплин, Брайона Джонса, Кейта Муна, и, кажется, Курта Коббэйна. В последнем он уверен не был.

Между фотографиями было несколько, предусмотрительно оставленных пропусков. Зотов понял этот посыл, как то, что "в том строю есть промежуток малый, возможно это место для меня".

Значит, во-первых, эти фотографии.

Ну, а во вторых, взгляд Зотова приковала огромная чёрно-белая фотография одного из чудищ, охраняющих крышу собора имени Божьей Матери, что в городе Париже стоит. Ракурс был необычен - снято было сверху вниз, под углом градусов в шестьдесят, да ещё в сумерках. Странный ракурс придавал чудищу дополнительную жуть. Изображение было слегка размыто (видимо снимали с вибрирующего вертолёта), и создавалось впечатление, что с мифическим этим животным происходит очередная метаморфоза.

- Химера, - отследив взгляд Зотова, отвлёкся Костя.

- Почему она?

- Икона двадцатого века, потому что.

- Ты уверен?

- Конечно! Химера - хитрая сущность, непрерывно меняющая свою форму и, даже, порой переходящая в иную сущность. Она же, Димон, - иллюзорная, несбыточная мечта, порождающая наивное желание поиметь счастья и, основанную на этом желании, глупую веру в то, что мир возможно обустроить каким-то справедливым способом... Согласись, сколько раз так уже было: мелькнёт, понимаешь, на горизонте очертания неясные - там, быть может, асфальт нагрелся и воздух горячий задрожал, а все уже поверили - вот оно счастье дармовое, и - ломанулись... Сначала один, потом второй, а за ними - толпа. И чем больше толпа, тем больше вера, а чем больше вера, тем сильней разочарование. Вот и пробегали весь век под номером двадцать. Пробегали на месте, то есть - вхолостую. Разве, не так?

- А он горько пахнет тополиными почками.

- Кто?

- Нагретый асфальт.

- Точно... А после дождя - перечной мятой.

- Нет, я же, Кинстантин, согласен с теми, кто считает, что лучшим собирательным образом, если угодно - иконой, уходящего века послужил бы черный квадрат от Казимира-геометра.

- Но это ж баловство, мутации искусства.

- Костя, искусство есть квинтэссенция человеческого опыта.

- А я думал, что философия есть эта самая квинтэссенция.

- У них мама одна на двоих, её имя - Мистика.

- Пожалуй, - Костя закончил с изготовлением порошка и засыпал его в шарообразный фарфоровый заварник, с безобразными васильками на борту, и пояснил: - Знатный чайничек, антикварный - внутри со стенок уже мумиё соскребать можно... Так что ты там про чёрные дыры-квадраты?