Читать «Вложения Второго Порядка» онлайн - страница 56

Зотов не знал и знать не мог, что на заре реформ нос отцу пролетарской революции отбил кирпичом подвыпивший студент, сильно жаждавший социальных перемен.

Может быть, как раз тот самый, который десять лет спустя нацарапал на заборе надпись с требованием публичной казни отца российской приватизации. Любая революция всегда кукушка - она спокойно кидает своих детей, и не все дети безропотно могут с этим смириться.

Какое-то время дедушка Ленин просуществовал тогда запущенным безносым сифилитиком. Скоро только сказка сказывается, да банальное чтиво читается. Но позже, конечно, была проведена пластическая операция, и нос восстановили, а горбинка, придающая профессиональному революционеру спортивный вид, осталась печальным следом тех давних событий.

Все эти исторические коллизии в руках умелого адепта могли бы вылиться в философские аллюзии, где нос, сбежавший от коллежского асессора Ковалёва, нос, отбитый студентом от бюста самого человечного и отстрелянный спецназом нос Салмана Радуева являлись бы земными воплощениями какого-то базового, метафизического Носа - отвратительного Духа-До-Всего-Есть-Дело, непрошено сующегося в чужие жизни, - своего рода, суетливой материализацией любопытствующего небесного злыдня, который заслужил у людей недобрую славу, в отличие от своего нижнего, знающего куда и когда, брата.

Но сварка метафизических конструкций - не наше дело, мы историю рассказываем.

"Господи, где это я?" - Зотов представил себе огромный земной шар, на нём лоскутное одеяло Сибири, и где-то на срединном болотно-буром лоскутке - скамейку в сквере, на которой он сейчас сидел и чистил себя под Лениным.

Правая штанина была извозюкана в казематной побелке, и он безрезультатно пытался её стряхнуть ходящими ходуном руками. Жить не хочется.

Зотов поднял голову.

- Жить не хочется, - громко шмыгая носопыркой, плаксиво причитал идущий по пустому ночному городу маленький мальчик. - Жить? - спрашивал сам себя малец и сам же себе отвечал: - Не хочется.

- Пацан, слышишь, пацан, - позвал его Зотов. - Постой, пацан.

Мальчуган остановился и посмотрел на Зотова печальными, всё уже видавшими глазами.

- Пацан, ты того... Как бы тебе... В общем, пацан, ты это брось. Жизнь даётся только раз. И прожить её надо. Понимаешь?

- Амбивалентно, - ответил мальчик.

- Ты так считаешь?

- Считайте вы: в машине ехали Джон, Эрн и Мери. Полисмен остановил машину и нашёл в ней пистолет. Джон сказал: "Он мой". Эрн сказала: "Он её". Мери сказала: "Он его". Чей был пистолет, если все полисмену соврали?

- Мальчик, ты меня пугаешь. Это что, - коан?

- Нет, что вы, Марь Васильевна говорит, что коан - это когда нужно понять: почему если есть я, то есть Вечность, но если есть Вечность, то меня нет. А это - просто так, задачка на логику, - пояснил мальчуган и, развернувшись, продолжил свой путь к перекрёстку, на котором светофоры дурачились жёлтыми вспышками.

Зотов посмотрел на ночное небо, - над городом гоголевской тенью нависли майские тучи. Они с видимым трудом сдерживали молодую отвязную грозу. Ветер гнал по тускло освещённой улице мусор. Куда-то загород пугающей тенью неслась угрюмая стая ворон.