Читать «Вложения Второго Порядка» онлайн - страница 5

Помнится, что в нежном возрасте он постоянно путал жирафа со страусом, а сейчас - вот дожился! - заплутал в хрестоматиях известных отечественных пиитов.

Если так всё пойдёт и дальше, то скоро сольются под коркой во что-то одно Гегель с Бебелем, пупковый пирсинг с вечерним фиксингом, фермуар с фероньеркой, уж не говоря о таких тонких - для различия на слух и вкус - вещах, как, к примеру, тыры и пыры, а тем более, - фигли и мигли.

Свой вагон он не нашёл - вагона не было!

Что за чёрт!? А?

Что, - уже началось?

Постоял, прокачал ситуацию. Прокачав, понял: шёл-то, оказывается, от вагона-ресторана не в ту сторону.

Вот что значит, Зотов, жить цивильной жизнью - без курвиметра-то и компаса! Как-то неопределённо стало всё кругом без топографической карты с грифом "совсекретно". Расплывчато стало. Зыбко...

Но - Р-р-равня-я-яйсь! Смирна! Кр-у-у-у-гом! - развернулся неуклюже, и упрямо двинул восвояси.

И - во как странно вселенная-то устроена! - пока прошёл эти двести метров назад, вперёд проехал пятнадцать километров. Экая закавыка!

А сколько в ней, во вселенной нашей, ещё всякого такого... готовит просвещенья дух...

Шагал Зотов назад по затоптанным дорожкам разночинных вагонов, будто боцман по палубе фрегата, - балансируя. Да не просто так шагал, - не праздно, а вслушивался, как колёса поезда, выбивая традиционный ритм, настойчиво подсказывают ему какое-то нужное и, видимо, важное, по их мнению, слово, слово-ниточку для нанизывания будущих рифм.

Напрягся и таки распознал, расслышал, расчухал, - и поколотил, и побарабанил совковой лопатой языка в пустой и гулкой бочке рта - грена-да, дада-дада, грена-да, дада-дада... Именно такой, испанский, вытанцовывался легированными колёсами поезда рефрен.

Странно... Гренада. Правда, странно.

Искренне удивился, - товарищ Светлов зачем-то вспомнился в компанию к Заболоцкому и Багрицкому. И почему это у него сегодня не Мандельштам, да не Пастернак с Северянином вспоминаются? Может потому, что четверг нынче? Неизбывный рыбный день. Или Северянин, Пастернак и Мандельштам ещё впереди?

Ну и пусть Светлов. Что тут такого? Михаил Светлов. С убойным кавалерийским шлягером о гибели мечты целого поколения...

Цигаль-цигаль, ай-лю-лю! "Михаил Светлов" - пароход и человек. А в детстве, когда он ещё Мишей Шейнкманом был, думал ли, что вот так вот, что пароходом... Трава молодая... Степной малахит. Ну и - Вива Испания! Испания - Россия. И связанный с ними по рифмованному цветаевскому смыслу Гарсия.

И вдруг почувствовал Зотов, что вот прямо сейчас, под кастаньеты рельсовых стыков, выйдет у него импровизация а ля канте хондо в форме солеа или саэта, н-н-н... нет, - не солеа выйдет, и даже не саэта, а, конечно, сегирийя прощальный вздох уходящего поколения, печальный всхлип по затоптанному новыми обстоятельствами доброму времени, ноющее послевкусье на губах от той любви, что губила нас под иной луной и иным ветром.

И - да! - за то время, пока он неверной иглой сшивал чужие вагоны, успел сочинить (а Зотов, ко всем остальным своим недостаткам, был к тому же поэтом, тоже поэтом, если, вообще-то, существуют живые поэты) такой вот заполошный манифест: